Для торжественной встречи Григорий надел новую летнюю форму, хоть не так-то и тепло было. Стоял у калитки в белой гимнастёрке, белом френче с белыми же брюками навыпуск, в щегольских полуботинках. На фуражке красовался белый чехол. Тоня с гордостью поглядывала на стройного красавца мужа.
Вот он каков, её Гриша!
Орёл!
Всплеснула руками Катерина, забывши все обиды, кинулась целовать дочь. Радостно накручивал ус Степан, пожимал руку Григорию. Ожидал своей очереди поздороваться с дочерью, давая женщинам нацеловаться и наплакаться вволю.
Старшие Тонины братья, их жёны, младшие Тонечкины сёстры — все суетились вокруг по дому и двору. Накрывали стол, готовили комнату дорогим гостям.
Тонечка приехала! И семью привезла!
Бабушка Катерина нарадоваться не могла на своих внучек. Особенно понравилась ей беленькая годовалая Лизочка, тихая и миленькая.
Верочка щебетала и ветерком носилась по бабушкиному дому, Лизочка с трудом топотала по комнатам. Родственники малышек ловили и… кто целовал в щёчки, кто подбрасывал в воздух, кто нежно прижимал к груди. Никогда на них не выливался такой ливень любви и внимания взрослых. Скоро девочек сморило. Тонечка и Катерина тихонько отнесли их в комнату и уложили.
А старшие чинно уселись за стол, и началась серьёзная и обстоятельная беседа.
— И куда вы теперь?
— Далеко. На другой конец страны. В Бессарабию.
Ахнули.
Так далеко!
Никто из сидящих за столом из Приморья не выезжал.
Тонечка первой всю страну увидит! Всю огромную советскую страну!
Завистливо глянула сестра Таня на Тонечку: той предстоит проехать по всему Транссибу, столько посмотреть, а она, Татьяна, видно, весь век свой сиднем просидит тут, на одном месте.
А Тонечка была и рада, и не рада такому большому путешествию с маленькими дочками на скудные подъёмные, выданные Грише. Но о том молчала. Не хотела портить встречу с родными.
Вся многочисленная родня Катерины — Беловы — пришла посмотреть и приветить непокорных Мусенковых, настоявших в своё время на своём.
Вставших за свою любовь.
Крепость духа всегда уважается русскими людьми. А тут ещё сами такие юные, красивые, и девочки их прелестны. Сколько рук пожал Гриша, сколько рюмок выпил за знакомство, об этом наша история умалчивает.
В общем, произошло всеобщее семейное примирение.
Катериной Павловной был, наконец, Григорий официально признан зятем. По этому поводу Гриша с тестем Степаном даже на пару напились от счастья, хотя оба к спиртному были всю жизнь весьма и весьма равнодушны. Тонечка всласть наговорилась с матерью и сёстрами, родными всех мастей и колен.
Но всё хорошее имеет обыкновение быстро заканчиваться. Через несколько дней пора было ехать на новое место службы.
Вся родня пришла провожать Мусенковых на вокзал Владивостока. Катерина плакала. В последний раз обняв дочь, она сунула той в руку крохотную коробочку.
— Это тебе. От нас с отцом.
Опять слёзы, объятия.
Поезд сердито фыркнул, дал гудок и пошёл, набирая ход, перестукивая колёсами. Тонечка открыла коробочку. Там лежали небольшие золотые серёжки…
Ласковый привет от отца-матери.
Благословение в дальний путь.
Шёл сентябрь 1937 года.
9. Бессарабия. Письма Тонечки
И отправилась Тонечка в своё первое большое путешествие с востока на запад через весь-весь Советский Союз.
Измерили они с Гришей свою страну телеграфными столбами за окном вагона, бегущими рядом с насыпью, как верный пёс рядом с хозяином, крохотными домишками станционных смотрителей, бревенчатыми заборами поселений вдоль Великого Сибирского пути, медной осенью тайги, звёздными ночами и дождливыми рассветами, стаканами безвкусного, но обжигающего чёрного чая в железных подстаканниках… и длинными разговорами попутчиков. Болотами и горными кряжами, тоннелями и бесконечными мостами. Забайкальская, Кругобайкальская дороги. Боже мой, по каким местам шёл паровоз! Скалы справа, Великое озеро — славный Байкал — слева! Ребятишки на полустанках стоят, смотрят, дивятся. Поезд идёт!
— Ты-ты, ты-ты? Ку-да? Ку-да? — бьют по рельсам колёса, спрашивают Тонечку.
А та и сама не знает, куда.
Чем дальше мчал паровоз Тоню на запад, тем всё более удивительной казалась ей жизнь. А когда переехали за Урал, то и вовсе поразилась она городам и посёлкам, полям и равнинам. Всё более огромные города вставали на пути. Всё выше дома, всё богаче одеты люди. Тонечке казалось, что они с Гришей въезжают в вечный праздник. Вокзалы как дворцы. Женщины в красивых плащах и шляпах.