— А ближе никак нельзя, ручная ведь посадка?.. — заискивающе спросил Алексей, и Варя поняла, что у них одинаковый глазомер и Алексея тоже не устраивают длиннющие сантиметры.
И тут уж никакая щепетильность Павла Савельевича не выдержала такого покушения на священные правила лесопосадок.
— Ближе моркву будете сажать, а тут лесная полоса, — непреклонно сказал он и сорвался с места, заметив какой-то непорядок у посадочных машин.
Алексей шумно вздохнул и стал копать лунку, неодобрительно поглядывая на широкий просвет между дубком и кленом. Варя сверху смотрела на его склоненную голову, и ей вдруг показалось, что так уж было однажды в ее жизни, хотя она хорошо помнила, что ничего такого у нее не было…
Они отошли на десяток шагов от посаженных деревьев и, не сговариваясь, одновременно обернулись. Маленькие желтые листья — один на клене и два на дубке — дружно трепетали на утреннем ветру, как бы прощаясь с Алексеем и Варей.
Пшеницын во весь рост стоял на своем тракторе-крейсере и сердито смотрел на замешкавшихся бригадира с учетчицей, горя нетерпением поскорей тронуться в путь.
Лесопосадчицы уже приступили к работе. Одеты они были в те же цветастые платья, в которых вчера танцевали, и Варе это понравилось. Девчата попарно расселись на низеньких сиденьях лесопосадочных машин, брали из ящиков саженцы и проворно совали их в желобок. Брезентовые зажимы с громким стуком, похожим на хлопанье в ладоши, захватывали снизу верхушки саженцев, переворачивали их корнями к земле и опускали в узкую борозду, которую прокладывал в пашне идущий впереди диск, а катки сзади плотно обжимали деревца землей.
Прямые строчки посаженного леса выбегали из-под машин. Работа у девчат была чище и веселей, чем в тракторной бригаде, но Варя им не позавидовала. Девчата сажали лес уже на вспаханной земле, а первыми приходили в степь и подымали вековую залежь они, трактористы.
Алексей с Варей сели в кабину головного трактора.
— Дай я поведу машину, — попросила Варя: к ней пришла уверенность, что сегодня такой счастливый день в ее жизни, когда должны сбываться все мечты.
Они поменялись местами в кабине. Варя, волнуясь, выжала рычаг, включила скорость. Трактор бесконечно долгое время стоял неподвижно, так что она даже усомнилась: не напутала ли чего, ведь по книжке изучала. Но вот трактор дрогнул всем своим большим тяжелым телом и нехотя тронулся с места, повинуясь тонкой Вариной руке. У Вари даже слезы радости навернулись на глаза — так она была благодарна этой умной махине и гордилась собой.
Алексей с улыбкой смотрел на нее. Было в этой улыбке и понимание того, что испытывает сейчас Варя, и непривычная еще ему самому нежность к этой строгой девчушке, дороже которой не было у него никого.
Варя чувствовала на себе его взгляд: он и радовал и как-то по-новому тревожил ее. Чтобы не встречаться с Алексеем глазами, она высунулась из кабины. Вслед за их трактором двинулся трактор Пшеницына, а за ним и остальные, вытягиваясь в дорожный караван. Сцепы лесопосадочных машин ушли уже далеко вперед, и вся пашня позади них была прошита строчками молодого леса.
А в самом начале нового участка лесной полосы на бугорке стояли два деревца: клен чуть повыше, дубок — пониже. Издали просвет между ними был неразличим, и казалось, что стоят они совсем рядышком.
Алексей проследил за Вариным взглядом.
— Приедем сюда… когда наши деревья вырастут?
Голос его непослушно дрогнул, будто спросить он хотел о чем-то другом, неизмеримо более важном. Варя помедлила с ответом, переключила скорость трактора и, смотря прямо перед собой, два раза быстро и сосредоточенно кивнула головой.
ТАКАЯ ГИПОТЕНУЗА
На запани нас ожидали. Едва полуглиссер пристал к бону, к нам поспешил человек лет сорока пяти с дубленым лицом, над которым потрудились не так солнце, как мороз и ветер. Кирпичным своим загаром и всей подбористой статью он сильно смахивал на индейца. Вот только нос у него был явно отечественной конфигурации. Впрочем, может, бывают и курносые индейцы, кто их, могиканистых, разберет?