— Узнал, откуда люди-человеки род ведут? — дружелюбно спросил Воскобойников.
— Обстановка помаленьку проясняется, — ответил Петя, запуская мотор. — Обезьяны, оказывается, не предки наши, а параллельная боковая ветвь от общего прародителя. Вроде двоюродных братьев и сестер!
Воскобойников поздравил Петю с открытием и попросил высадить его на другом берегу. Он решил отпустить полуглиссер и пешком идти в поселок: ему хотелось дольше побыть наедине и разобраться в конце концов, что же произошло у него с Анной.
— И охота вам по кустам лазить! — запротестовал Петя тем ворчливым покровительственным тоном, какой усваивают рулевые и шоферы, дружно живущие со своим начальством. — Иль проверяете, сколь древесины на песках обсохло?
— Проверяю, — сказал Воскобойников. — Все, что обсохло и… отсыхает, проверяю…
— Тогда другое дело! — великодушно согласился Петя и лихо развернул полуглиссер, приставая к берегу.
Петя умчался, помахав на прощание фуражкой, а Воскобойников зашагал по мокрой высокой траве. Брезентовый плащ быстро намок и гремел о колени, как жестяной. Крупный тощий комар сел на руку. Воскобойников терпеливо следил, как наливался он кровью и потом тяжело отвалился, сытый, захмелевший. Нем дальше от города, тем гуще попадались комары. Гудящим облаком сопровождали они Воскобойникова, немилосердно жалили его, но он не отгонял комаров, находя в их острых укусах какое-то странное мучительное удовольствие, словно мстил самому себе за разрыв с Анной.
На излучине реки Воскобойников остановился, долго смотрел на водоворот. Бесшумно кружилась и пенилась темная маслянистая вода. Носком сапога Воскобойников столкнул комок земли в омут. Короткий всплеск — и вода сомкнулась над комком. Ни одного круга по воде не пошло. Только шаг отделял Воскобойникова от омута. Как-то со стороны, умозрительно, подумалось: шагни он сейчас — в плаще, сапогах — и оттуда не выберешься, мигом засосет, затянет вглубь. На похоронах велеречивый диспетчер Ивушкин произнес бы речь с претензиями на ораторские красоты. Может, тогда Анна пожалела бы…
Воскобойников усмехнулся несерьезности своих мыслей и пристально вгляделся в воду. Увесистое, золотисто-рыжее сосновое бревно кружилось в водовороте. На торце четко красовалось клеймо шпальника, К шпальнику присоединилось два темных бревна елового баланса, а потом несколько тонких, плохо заметных в воде бревен рудничной стойки. Из-за поворота реки выплывали все новые и новые косяки бревен. Видимо, был открыт направляющий бон Белоборской запани. Воскобойников чертыхнулся. «Лесу в запани едва на одну смену, а белоборцы пропускают его мимо. А завтра начнутся звонки в сплавконтору, в трест, в райком партии: «Сплоточные станки стоят из-за отсутствия леса, просим принять меры…»
— Я вам приму меры! — вслух сказал Воскобойников и напрямик зашагал к поселку.
В ближнем кустарнике он выломал ветку орешника и ожесточенно замолотил по лицу и шее, отмахиваясь от наседающей мошкары.
Возле шпалорезки, которой начинался поселок, на поляне между опилочных холмов кружилось в танце несколько пар. Гармонист восседал на верхушке высокого штабеля горбылей и самозабвенно играл, закрыв глаза. Кавалеров не хватало, и маленький невзрачный рулевой Петя, успевший уже поставить свою посудину на прикол, раскрасневшийся, потный и счастливый, танцевал без передышки со всеми девушками.
— Где же ваши кавалеры, девчата? — спросил Воскобойников.
— Все сбежали, не выдержали нашей красоты! — отозвалась бойкая звеньевая сортировщиц. — Андрей Петрович, айда к нам танцевать, а то споем что-нибудь про любовь!
— Куда мне! — отмахнулся Воскобойников. — Я вам только веселье испорчу. — И добавил почти весело: — Для любви я человек конченый!
В конторе было уже по-вечернему пусто, лишь в бухгалтерии дробно щелкали счеты да в диспетчерской лысый загорелый Ивушкин старательно графил широкие листы бумаги. Линейка была короткая, Ивушкину приходилось по три раза прикладывать ее к листу, но линии получались прямые: диспетчер славился своей аккуратностью.
— Как Сижма? — спросил Воскобойников.
Ивушкин безнадежно махнул рукой.
— Нет связи по-прежнему…
После окончания ранневесенней сплотки в верховьях реки на Сижемском участке осталась обвязочная проволока. Неделю назад в Сижму выехал директор сплавной конторы Потапов — подстегнуть местных работников со сбором проволоки и отправкой ее в низовые запани, где сплотка шла полным ходом и запас проволоки быстро таял. На помощь треста надеяться было нечего: давно ожидаемая баржа с такелажем села на мель где-то в устье реки. Выручить сплавконтору могла только сижемская проволока, а в довершение всех бед вчерашняя гроза нарушила телефонную связь с Сижмой, и, теперь Воскобойников не знал, как там дела у Потапова, можно ли ждать от него проволоку и когда именно.