Привычным, хорошо отработанным щелчком Илюшка Мурманец взбил надо лбом козырек крохотной модной кепочки, выпятил цыплячью свою грудь и пропел почтительно-ехидно:
— Любимому начальству пламенный привет!
Нюра строго посмотрела на него и распорядилась:
— Проволоку на станки вези, а то по два круга всего осталось.
— Напрасно кипятитесь, ваше бригадирство! — дерзко отозвался Илюшка на правах незаменимого работника. — За такелаж я отвечаю. А когда из-за меня бригада простаивала? Не трудитесь, не припомните. При таком такелажнике не житье вам, а малина. И вообще после сытного обеда вредно волноваться: витамин за калорию заскакивает… Наше вам!
Илюшка щелчком надвинул козырек на лоб и зашагал своей дорогой.
— Уж больно форсит парень, — осудила Даша.
Но Нюра взяла Илюшку Мурманца под защиту:
— Зато расторопный. За такелаж при нем я спокойная.
— О такелаже ты заботишься, а любовь на самотек пустила! — с новой силой после передышки накинулась на подругу Даша. — Преждевременно ты, кума, успокоилась. На красоту надейся, а сама не плошай… Девчонка ты, конечно, из себя ничего: все при тебе и на своем месте. Будь я парнем, обязательно бы тебя выбрала…
— И на том спасибочко! — фыркнула Нюра. — Хоть одного кавалера охмурила. Жаль, ты не парень!
— Да погоди ты пузыри пускать! Тебе бы только посмеяться. Ты суть пойми.
— А вот сути твоей и в бинокль не видно. Все ходишь вокруг да около…
— А ты не перебивай. На какой вы сейчас с Мишкой стадии?
— Какие еще стадии? И все выдумывает, все выдумывает…
— Ну… целовались уже?
— Вот ты о чем… — Шустрые бесенята в Нюриных глазах запрыгали прытче прежнего. — Эта стадия у нас с Мишей на следующий месяц запланирована: с первого числа, благословясь, и приступим.
— Все хорохоришься, а я так понимаю: самая неустойчивая у вас сейчас стадия: и туда может повернуть и сюда… Вот и надо поскорей пускать в дело свои главные козыри.
— Какие еще козыри? — не поняла Нюра. — Вечно ты выдумываешь! Да что мы, в подкидного дурака играем, что ли?
— Будет тебе и подкидной, если вовремя не спохватишься!
Даша говорила так уверенно, что Нюра вдруг оробела. По всему видать, Даша неспроста затеяла весь этот разговор. Похоже, она искренне пытается ей помочь, что-то подсказать и куда-то ее привести, а вот куда, Нюра никак не могла понять. А Нюра не любила, когда другие понимают что-то, а она нет. Она не знала — самолюбие это или что другое. Просто не любила она ходить в непонятливых, и все тут… На миг ей стало так же неуютно, как прошлой осенью в вечерней школе, когда ее вызвали к доске, а она никак не могла уразуметь, чего от нее ждет учительница.
— Ты одно пойми, — вкрадчиво говорила Даша, — красоты добавить — от нас не зависит: что есть, то есть, какой уродилась, такой и живи. Ну, платье там модное, пудра-духи малость приукрасят, об этом мы еще потолкуем. Но Мишка твой парень вроде бы самостоятельный, на него вся эта парфюмерия не шибко подействует…
Нюра с невольной благодарностью посмотрела на Дашу. Она давно уже заприметила, что оценка «самостоятельный», особенно в применении к парням, была у Даши высшей похвалой. И та, ободренная ее смирением, заключила победоносно:
— И завлекательными улыбочками тебе его не удержать: не из тех он… Вот тут козыри твои главные и пригодятся!
— Да какие козыри-то?! — не на шутку разозлилась Нюра. — Что ты все темнишь, как гадалка?
— Твои козыри, твои, чужих нам не надо. Твои кровные и заслуженные… Вот учти: когда на последнем собрании начальник запани тебя хвалил, я неподалеку от Мишки твоего сидела и видела, как он реагировал… Ты хоть слово-то реагировать понимаешь? — обеспокоилась вдруг Даша.
— Да уж как-нибудь…
Даша с великим сомнением посмотрела на подругу.
— Ладно, на твою ответственность… Так вот, Федор Николаевич тебя с трибуны прославляет, а Мишка в зале прямо цветет, до того ему приятно. Со стороны глядеть, будто не тебя нахваливают, а его самого… Соображаешь теперь?
— Выдумываешь ты все!
— Ничуть не выдумываю, охота была… Да не скромничай ты, кума Матрена! Лестно ему, что ты у него такая работящая да знаменитая: бригадир передовой бригады — это не воробей начхал! Он сам хоть и техник, а славы особой не нюхал. Про тебя вон наперегонки областная газета писала и районка, а про него, помню, всего лишь куцая заметка была к Первомаю в нашей стеннушке, вот и вся его слава. Да и то так, информашка. А печать у нас, учти, сила!