— В честь кого же? Уж не в честь тебя ли? А что? Ты Адольф и он, — Штольман многозначительно поднял палец вверх, — Адольф. Так что…
— Интересно, все сапожники такие трепачи или только один ты?
— Чу-удак! Ты не видел настоящих, первоклассных трепачей. Вот те…
— Неужели еще посильнее, чем ты?
— У-у-у! Куда мне до них.
— Кто же этот человек, который сумел даже тебя обскакать во вранье?
Штольман посмотрел по сторонам, потом, склонившись к уху друга, шепнул:
— Геббельс.
Бруннер чуть не подавился смехом. У него даже слезы выступили на глазах.
— А он, бедняга, при чем здесь?
— Эх ты, темнота! Сидишь в этой дыре и ничего не знаешь. Окажись ты сейчас в Германии, там бы тебе прочистили мозги. Там бы даже ты понял, что к чему. Я же читал газеты и слушал радио. Сам, своими ушами слушал доктора Геббельса. По его словам выходит, что мы еще в октябре взяли Москву. Что войне скоро конец, что скоро каждый немец получит много русской земли, много русских работников. В общем, русские будут трудиться на нас, а мы — жить и веселиться.
Бруннер посмотрел на часы.
— Я с тобой заговорился, а меня там, наверное, уже ищут. Ты не знаешь, где Шульц? Он, говорят, завтра едет домой. Это правда?
— Да. У него случилось большое несчастье. Скоропостижно умерла мать. Остались две маленькие сестренки. Надо их пристроить как-то. А зачем он тебе?
— Хочу передать с ним письмо сестре. Где он сейчас?
— Он спит на верхних нарах. Давай я передам.
Бруннер достал из кармана письмо и вручил его Курту. Когда Адольф Бруннер вышел из барака на крыльцо, на него сразу же налетела вьюга. Она с силой ударила в грудь, лицо, заставила втянуть голову в поднятый воротник шинели и прикрыть рукавом глаза.
— Фу-у, ч-черт! Еще сильнее разыгралась эта проклятая буря, — недовольно проворчал Бруннер.
— Да, у нас в Германии такой страсти не бывает, — сказал часовой. Он стоял на крыльце и, прижимаясь к дощатой стене, пытался хоть немного укрыться от метели. Часовой с ног до головы был покрыт густым слоем снега: вывернутая и натянутая на самые уши пилотка, шинель, автомат и огромные соломенные ботфорты, надетые прямо на сапоги.
— Ты, наверное, из новеньких? — спросил Бруннер.
— Да, из новых. Скажи, тут всегда так метет?
— Нет, изредка бывают и хорошие дни, — сказал Бруннер и, спустившись с крыльца, направился к воротам.
«Бывают. Успокоил, называется… — глядя на удаляющегося Бруннера, думал часовой. — Чертова страна! Здесь это еще полбеды, а вот как будет там, на позициях? Ну да теперь ничего не поделаешь… Надо походить немного, а то так и замерзнуть можно».
Часовой сошел с крыльца и, медленно ступая в соломенных ботфортах, прошелся к углу барака. В стороне мелькнула какая-то тень. Часовой насторожился, взяв автомат наизготовку, сделал несколько шагов вперед. «Показалось, наверное. Никого нет. Да и какой дьявол в такую погоду решится высунуть нос?» Постояв еще немного, часовой побрел к крыльцу.
Олег лежал совсем недалеко от барака, за стволом яблони, в наметенном сугробе и затаив дыхание зоркими глазами смотрел вслед часовому. Он лежал и думал: «Нет, я не стану выжидать да подыскивать удобный момент, как Наташа. Ей нужны какие-то связи, советы. А чего тут советоваться? Видишь врага — бей его. Вот и весь совет. Так все делали: и Чапаев, и Щорс, и Котовский, и матрос Железняк».
Вначале Олег собирался, долго не раздумывая, подползти ночью к немецкому штабу и забросать его гранатами. Но потом понял, что с такой задачей ему не справиться. Штаб хорошо охранялся, и его могли схватить еще до тоге, как он приблизился бы к дому. Тогда мальчик решил переключиться на этот барак, в котором все время жили какие-то солдаты. Он тут знал каждый кустик. Здесь, совсем рядом, находится школа, в которой живет Надежда Васильевна. Олег не раз приезжал с мамой к тете Наде, ловил в речке рыбу и лазил с местными ребятами в сад, в котором он теперь находится. Чтобы вернее было, он подговорил трех березовских ребят во главе со своим закадычным другом Мишкой Соловьевым.
К поджогу готовились целую неделю. На окраине города, в бывших мастерских МТС, достали два ведра солярки, а потом после долгих споров разработали наконец подробный план действий. Теперь каждый из ребят точно знал, что и когда он должен делать. И вот Олег с Мишкой Соловьевым здесь, в саду, почти рядом с бараком, в котором спят немецкие солдаты. Он лежит против одного входа в барак, Мишка — против другого, а двое других ребят находятся за оградой сада, следят, чтобы вовремя предупредить о приближении к воротам фашистов. План был простой. Как только часовой зайдет в барак греться (а он уже дважды делал так), Олег с Мишкой стремглав ринутся к помещению, обольют тамбуры соляркой и подожгут. Потом они забросают окна гранатами и — кто куда! «Пускай они нас потом ищут. Все равно не найдут. Дудки!»