— Вот, смотрите! Тут вот овраг, по которому мы с дядей Женей ползли к реке.
— Ты совсем не туда показываешь. Овраг вот где.
— Разве? — удивился Олег и передвинул палец в то место, куда показывал Кожин. — Ну да. Я и говорю, что здесь. Карта какая-то непонятная. Но все равно. Я точно знаю, где этот овраг. По нему мы и пройдем.
— Ну, допустим, что ты прошел по нему. А что дальше?
— А дальше вот что. Я дядю Колю оставлю у Мишки. Его дом совсем рядом с этим оврагом. Вот здесь, где овраг загибает влево. А сам… сам проберусь к Наташе. Она же лучше знает, что делается в городе и куда ушли эти самые танки.
— Ага, значит, дядя Коля остается у Мишки, а ты пробираешься?.. — поняв намерение Олега, сердито спросил Кожин.
— Конечно, я…
— Ну, вот что, ты сейчас пулей проберешься на печку, укроешься с головой и будешь лежать там без единого звука. Понял?
— Дядя Саша, честное пионерское, я проведу дядю Колю. И мы с ним все узнаем, а если надо, и «языка» притащим. Вот увидите!
— Увижу, увижу. Марш на печку! — повысил голос Кожин.
Олег вскарабкался на печку, но не лег.
— Умереть мне на этом месте, если я не узнаю, что надо! Вы только отпустите.
В комнату вбежал Голубь, доложил:
— Командир дивизии!
Кожин, нахлобучив шапку на голову, выскочил на крыльцо.
У дома стояла «эмка». От нее к крыльцу шел полковник Полозов.
Командир полка, вскинув руку к головному убору, доложил:
— Товарищ полковник, вверенный мне полк…
Выслушав рапорт, Полозов пожал Кожину руку и молча вошел в дом. Увидев в комнате вытянувшегося по стойке «смирно» старшину, поздоровался, отдав честь и протянув руку.
— Ну что, разведчик, проморгал танки?
— Выходит, так, товарищ полковник, — виновато ответил старшина. — Утром притащили пленного, а он ничего о них не знает. Вот хотим опять…
Полозов многозначительно посмотрел на Кожина.
— Пусть отдыхают сегодня разведчики.
— Слушаюсь, — ответил Александр. — Вы свободны, старшина.
Когда Бандура вышел из комнаты, полковник подошел к столу, посмотрел на карту.
— Знаете, куда ушли танки, которые мы искали? — взглянув на Кожина, спросил Владимир Викторович.
— Нет. А разве их нашли?
— Нашли. По данным армейской разведки, они направились вот куда, — указывая точку на карте, ответил Владимир Викторович.
— К Тарасовке?
— Да. Судя по всему, гитлеровцы готовятся нанести удары одновременно в двух направлениях: по правому флангу соседней армии и по нашей дивизии, — и очень возможно, что эти удары они нанесут в ближайшие дни…
Но как ни прозорлив был полковник Полозов, впоследствии оказалось, что ему удалось разгадать только часть замысла немцев; в действительности фон Клюге намеревался нанести удары не в двух, а в нескольких направлениях; по его замыслу, не только дивизия Полозова, а вся армия Громова должна была оказаться в кольце немецких войск. И до начала этого наступления оставались не дни, а считанные часы…
— Особое внимание обратите на танкоопасные направления, — продолжал Полозов. — Где стоит ваша полковая батарея?
— На юго-западной окраине деревни Щукино. Вот здесь, — показал Кожин на карте.
— А как прикрыта деревня со стороны рокадной дороги?
— На самой дороге установлены фугасы. Перед деревней — справа и слева от дороги — заложены противотанковые мины.
— Не густо, — промолвил Полозов, задумался, потом приказал: — Артиллерийский дивизион вы поставьте вот здесь и наглухо закройте дорогу в сторону Кубаревки.
— Какой дивизион, товарищ полковник? — не понял Александр.
— Я снова придаю вам второй дивизион легкоартиллерийского полка. Кстати, командует им ваш друг.
— Старший лейтенант Асланов?!
— Теперь уже капитан Асланов. Два дня назад ему присвоено очередное звание.
Кожин был доволен. Он радовался и дивизиону, и тому, что командует им его лучший друг — Асланов, и что тот тоже получил очередное звание.
— Спасибо, товарищ полковник. А то с артиллерией у нас совсем плохо. Когда же дивизион Асланова прибудет сюда?
— Завтра к ночи. Раньше не сможет. — И Полозов продолжал излагать свои мысли по организации обороны. Закончив, спросил: — Все ясно?
— Ясно. Разрешите распорядиться?
— Действуйте. — И Полозов, распрощавшись, поехал в другой полк.
17
Ночь. Снег, падая большими хлопьями, все толще покрывал подмосковную землю пушистым одеялом.
— Хороший снежок, — с радостью сказал Михаил Карасев Хмелеву, шагая с ним по неширокой дороге.