Рокадная дорога, по которой прорвались немецкие танки и пехота, на всем пути с двух сторон сжималась подступившим к ней лесом. Поэтому немцам приходилось двигаться в одну колонну. Когда перед ними открылась огромная поляна, они сразу же рассредоточили свои силы.
Одна группа танков двинулась прямо на полковую батарею, пытаясь с ходу ворваться на ее огневые позиции и смести со своего пути орудия. Но артиллеристы не подпускали их к себе. Бронебойные снаряды рвали землю впереди фашистских машин и фонтанами поднимали ее вверх, обсыпая орудийные башни мерзлыми комками земли. Вот снаряд попал в гусеницу головного танка. Тот завертелся на месте и остановился. Второй снаряд угодил в соседний танк и поджег его. Остальные танки, извергая на ходу пучки огня из жерл своих орудий, упорно продвигались вперед.
Две другие группы танков пошли в обход. Не подозревая, что на их пути может сказаться препятствие, они быстро двигались вправо и влево от дороги — вдоль опушки леса. Раздался взрыв. Это один из танков наехал на мину и подорвался. Другие машины замедлили ход и стали выискивать наиболее безопасные направления. А со стороны Тарасовки, из лесу, по которому пролегала рокадная дорога, выползали все новые танки и грузовики с пехотой. С них соскакивали автоматчики и прямо с ходу вступали в бой.
— Командира дивизии! — не оборачиваясь от смотровой щели, сказал Кожин.
— «Волга»!.. «Волга»!.. — стал выкрикивать в трубку телефонист.
В ту же минуту Кожин увидел, как слева, из-за угла усадьбы, на полном галопе выскочила тройка, запряженная в большие розвальни со счетверенной пулеметной установкой. Возле командного пункта тройка развернулась и… полыхнула огнем четырех станковых пулеметов по автоматчикам, наступающим справа. Спасаясь от этого шквального огня, гитлеровцы хлынули назад, укрылись за танками…
В блиндаж вбежал возбужденный Олег.
— Есть, товарищ майор! Привел! — доложил он. — Видели, как зенитчики шарахнули по фашистам?!
— Видел, — взявшись за плечо мальчика, ответил Кожин. — Беги к командиру установки и передай, чтобы он долго не задерживался на одном месте. Ясно? Иначе его подобьют. Пусть меняет позиции.
— Ясно! Я сейчас! — И Олег бросился вон из блиндажа.
— «Волга» на линии, товарищ майор, — подавая телефонную трубку Кожину, сказал связист.
Хуже обстояло дело левее усадьбы лесника, где билась с немцами группа Воронова. Здесь было всего двадцать пять человек — сам комиссар, секретарь партбюро и бойцы, которые были вызваны перед этим на заседание. Иван Антонович с противотанковой гранатой в руках лежал в неглубоком кювете и следил за надвигающимся танком. Слева от него за ручным пулеметом лежали Чайка и Озеров. Справа от Воронова приник к земле секретарь партбюро полка политрук Платонов. Его только что ранили в плечо. Превозмогая боль, он старался не упустить момент, когда можно будет метнуть под гусеницы танка гранаты.
— Чайка!.. Чайка!.. Оставь танки. Бей по автоматчикам, отсекай их от машины!.. — сквозь грохот выстрелов кричал комиссар.
— Есть!.. Понял!.. — не отрывая глаз от прицельной планки, ответил Николай и стал длинными очередями бить по перебегающим автоматчикам.
— Бери правее… Вон за тем танком. Видишь? — то в одну, то в другую сторону указывал Озеров и сам приникал к своему пулемету.
Сверкнул выстрел из башни головного танка. Позади смельчаков загорелся стог сена и осветил эту маленькую группу коммунистов, преградившую фашистским танкам путь на Москву.
Когда первый танк приблизился метров на тридцать, политрук Платонов, собрав последние силы, размахнувшись правой, здоровой, рукой, бросил в сторону танка связку гранат. Она пролетела метров двенадцать и упала на землю. «Э-эх, не добросил… — мелькнула у Платонова тревожная мысль. — Ослабел». И тут же по нему полоснула пулеметная очередь. Он схватился за грудь и, не спуская глаз с надвигающегося танка, стал оседать на землю.
А Воронов не видел этого. Все его внимание было обращено на этот громадный, грохочущий, рассеивающий вокруг себя смерть танк. Вот до него осталось метров двадцать пять… двадцать… пятнадцать…
«Только бы не промахнуться… Только бы попасть…» — думал Иван Антонович.
Платонов еще был жив. Затаив дыхание, он ждал, кто же выйдет победителем в этом неравном поединке — человек или танк.
— Да бросайте же, бросайте, товарищ комиссар!.. — крикнул он слабеющим голосом. — Задавит!..
И вот когда танк, нырнув в кювет по ту сторону проселочной дороги, стал взбираться на проезжую часть, Воронов метнул гранату под гусеницу. Раздался взрыв, и танк, дрогнув всем корпусом, замер на месте…