В смятении Наташа повернулась и пошла к дому тети Даши. На одном из перекрестков она заметила, как от противоположного угла бежала ей навстречу девушка.
— Наташа, ты?
— Я, Нюша… Как тут у вас?
— Пока все спокойно.
— Собираются?
— Ага. Пастухов уже там, ждет остальных.
— Беги к нему и передай, что я только что видела в селе Хмелева.
— А кто это?
— Он знает, — ответила Наташа и рассказала ей, что Хмелев был подавлен и на все ее вопросы не отвечал.
Нюша побежала к Пастухову.
Наташа медленно шла по улице и все время думала о Хмелеве, о его загадочном появлении в Сосновке. Потом мысли о нем постепенно стали сменяться другими думами. Образ Евгения словно во сне стал расплываться, заволакиваться туманом и наконец совсем исчез. Вместо него перед ней возник образ Александра.
Когда вчера Митрич сообщил ей о том, что Кожин со своим полком проник в тыл к немцам и находится где-то в окрестных лесах, Наташа обрадовалась. Она еще не знала, зачем здесь, в тылу врага, появился Александр, для чего назначена встреча представителя полка с Пастуховым и командиром партизанского отряда, но по возбужденному, сияющему лицу старика поняла, что это делается неспроста.
«Неужели все то, о чем мы мечтаем, скоро случится?.. Немцы будут изгнаны, и сюда снова вернутся наши?..» — с душевным трепетом думала она.
Но радость на ее лице тут же сменялась грустью. Ведь она не могла быть на этом совещании командиров, не могла видеть Сашу. Полковнику Берендту в любую минуту мог потребоваться переводчик, и за ней могли прислать из Березовска машину. Наташе нельзя было надолго покидать дом. А как ей хотелось пойти на эту встречу, увидеть самого дорогого для нее человека и хоть немного побыть с ним рядом!
«Но ничего, после совещания Саша сам придет ко мне или… А что, если он поручил своим помощникам зайти к нам еще до совещания и передать мне что-нибудь важное?» — вдруг задала она себе неожиданный вопрос и ускорила шаги.
С бьющимся сердцем вошла она во двор к тете Даше, быстро поднялась по ступенькам на крыльцо и толкнула плечом дверь. Та оказалась запертой. Тогда девушка протянула руку к окну и четыре раза стукнула пальцем в замерзшее стекло.
Когда дверь открылась, Наташа в заснеженной одежде влетела в избу и прямо с порога спросила:
— Кто-нибудь был у нас?
— Днем заезжал наш постоялец. Тебя спрашивал, — ответила Надежда Васильевна, когда они вместе с дочерью вошли в комнату и прикрыли за собой дверь.
— Вебер? Откуда же он узнал, что я здесь?
— Через Шлейхера, наверное. Он-то ведь знает, куда ты уехала.
— Да, конечно, и здесь нашел. Как тень, по пятам ходит, проклятый. Зарежу я его когда-нибудь. И себя зарежу. Доведет он меня до этого, — говорила Наташа, медленно снимая пальто.
Надежда Васильевна с грустью посмотрела на дочь. Она знала, как трудно приходится ей.
— Даже соседи замечать стали, как он вьется вокруг меня. Позавчера перед уходом к тебе я встретила старика Прохорова, поздоровалась с ним, а он вместо приветствия немецкой шлюхой обозвал меня, — с горечью сказала Наташа.
— Не об этом сейчас надо думать. Придет время, и люди поймут… Спасибо скажут.
— Не знаю, что они скажут после войны, а сейчас тяжело… А от Саши никого не было?
— Нет. А разве кто-нибудь должен был прийти? Ты же мне сказала, что совещание назначено в другом, месте.
— В другом, — задумчиво ответила Наташа. — Может быть, Саша захотел что-нибудь передать нам…
— У него важные дела. Разве ему сейчас до этого?
Наташа, подумав, снова стала одеваться. Ей пришла мысль о том, что она должна была не Нюшу посылать к Пастухову, а пойти сама. Ведь она более обстоятельно сумела бы рассказать о Хмелеве и о своих подозрениях…
Надежда Васильевна с удивлением смотрела на дочь:
— Ты куда?
— Туда, к ним… Мне надо…
Ермакова подошла к дочери и отобрала у нее пальто.
— Ты рехнулась, Наташка! Ведь сама говорила, что за тобой могут приехать в любую минуту. Если тебя не застанут здесь, начнут искать по всей деревне и могут нарваться на дом, где происходит встреча. Ты же этим все испортишь.
Эти слова матери отрезвили Наташу. В самом деле, ей нельзя появляться там. Она провалит все дело и погубит людей. «Значит, надо ждать». Наташа подошла к окну и стала вслушиваться в завывание ветра. Она так чутко прислушивалась, будто могла сквозь этот неустанный вой услышать голоса тех людей, которые собрались сейчас на западной окраине Сосновки, в маленьком домике у самого леса.