Когда утихли робкие аплодисменты, Полынин снова сел к инструменту и заиграл танго. Хмелев пригласил Наташу. Она поднялась с места, машинально положила руку ему на плечо, и они пошли по кругу.
Наташа не понимала, что с ней происходит. У нее сейчас было такое чувство, будто она кого-то сильно обидела и даже предала. Но кого?.. И тут она вспомнила то весеннее утро, березки на высоте, восходящее солнце и Александра Кожина, который осыпал ее цветами, а потом с волнением говорил о своей любви. Наташа помнила, как сильно огорчился он, когда услышал, что она не может ответить ему взаимностью.
Обо всем случившемся в то утро Наташа рассказала матери. Мать расстроилась и стала убеждать Наташу, что она сделала непоправимую ошибку: «Я ничего не имею против Евгения. Может, он и хороший человек. Но он не любит тебя. Он смотрит на тебя, как на красивую игрушку. У него нет к тебе глубоких чувств. Да и у тебя их нет. Тебе только кажется, что ты любишь его, а на самом деле… Любить надо так, как любит Кожин. Я знаю его с детства. Он слов на ветер не бросает».
Наташа так задумалась, что стала сбиваться с. такта, а потом вдруг остановилась.
— Ты чего? — удивленно глядя на нее, спросил Хмелев.
— Ничего, давай сядем. У меня голова закружилась, — ответила она, подошла к столу и села на свое место.
— Что же все-таки произошло? — присаживаясь рядом с ней и приглаживая рукой свою темную шевелюру, снова спросил Хмелев.
— Я же тебе сказала… Не обращай внимания. Пройдет.
— Ничего не понимаю. Танцевала, танцевала — и на тебе!.. Может, выпьешь чего-нибудь?
— Нет, мне не хочется.
Евгений пожал плечами и машинально взялся за маленькую хрустальную рюмку. Повертел ее в руках с минуту и отставил в сторону. Затем пододвинул к себе большой фужер. Наполнив его водкой, залпом выпил и стал закусывать.
Наташа не притрагивалась к еде. Она молча смотрела на Хмелева и мысленно спрашивала себя: «Неужели мама права? Неужели он действительно не любит меня?.. Да нет!.. Я знаю его лучше. Женя любит…»
— Женя, налей мне, пожалуйста, сухого вина, — попросила Наташа.
— Вот это другой разговор! — обрадовался Евгений и налил ей в рюмку «Цинандали», а себе — водки. — За что же мы выпьем?
Наташа пожала плечами.
— Не знаю. Наверное, в таких случаях пьют за счастье…
— И за нашу любовь… — Евгений поднялся с места. — Товарищи, прошу всех наполнить свои бокалы и выпить за наше счастье!..
— Че-пу-ха! За какое там счастье? — пьяным голосом прокричал толстяк. — И почему вы не хотите спеть мою любимую песню? — И тут же затянул:
— Перестань, Галкин! Надоело! — оборвал его Полынин. — Говори, Женя.
Хмелев продолжал:
— Дело в том, что у нас с Наташей помолвка сегодня. Завтра идем с ней в загс.
Гости оживились:
— Ах, вот, оказывается, в чем дело!
— Такое важное событие, а вы молчали!
— Не надо упрощать! — крикнул со своего места толстяк, с трудом поднялся на ноги и продолжал: — Не надо! Они, вот эти, предали нас. А потому… Пусть целуются. Горь-ко-о!
— Но это же еще не свадьба… — запротестовала Наташа.
— Все равно горько! — стоял на своем толстяк.
— Горь-ко! Горь-ко! Горь-ко!!! — закричала вся компания.
Хмелев наклонился к Наташе. Она попыталась отстраниться, но он успел все же поцеловать ее. Все зааплодировали и стали пить за молодых. Евгений залпом выпил свой бокал и налил еще.
— Ты много пьешь, Женя.
— Ничего. Сегодня можно… Сегодня у меня самый счастливый день!
«Нет, конечно же, мама ошибается. Он любит меня… — подумала Наташа. — Если бы не любил — не говорил бы таких слов».
— Я очень люблю тебя, Наташка. Очень! — склонившись к ее уху, шептал Евгений.
Девушка на секунду зажмурилась и еле заметно кивнула головой.
— Почему ты молчишь?
— Я не молчу. Я ответила, что я тоже…
— Что ты тоже?
— Люблю.
— Кого ты любишь?
— Тебя, конечно.
— Честно?
— Честно.
— Не верю. Докажи.
— Как же я могу это доказать?
— Можешь. Поедем ко мне. Ты у меня никогда не была.
— Ну, что ты…
— А что особенного? Я не виноват, что мы не успели оформить наши отношения на бумаге. Не оформили сегодня — оформим завтра. Пойдем в загс прямо к открытию.