— Не в этом дело. Разве мне нужна бумажка?
— А что тебе нужно?
— Нужна настоящая любовь. Не минутная, а на всю жизнь…
— Значит, ты мне не веришь?.. — обиделся Евгений. — А я-то, дурак, думал…
— Что ты думал?
— Думал, что своим трехлетним ожиданием, своей верностью заслужил твое доверие и твою любовь…
«Что я с ним делаю, идиотка? Какое доказательство мне еще нужно от него?.. — мучительно думала Наташа. — И его мучаю все время и себя!..»
— Я тебя хорошо понимаю. Моя настойчивость пугает тебя. Но и ты должна понять меня. В моем распоряжении только три дня. Понимаешь? Не год, не месяц, не неделя, а всего лишь три дня.
— Молчи… — прошептала Наташа и закрыла ему рот ладонью. — Не надо больше об этом. Не надо, я прошу тебя. Успокойся…
Но было видно, что сама она волновалась больше Хмелева. Краска внезапно схлынула с ее лица, еле заметно задрожали пальцы рук. И она никак не могла унять эту дрожь. Ее состояние сразу же заметил Евгений и поцеловал ее вздрагивающую ладонь.
— Ты умница, — тихо прошептал ей на ухо Евгений и тут же предложил: — Давай улизнем от них, а?..
10
По высокой старинной лестнице они спустились вниз. От выпитого у Евгения кружилась голова, но он старался идти прямо, не позволял Наташе поддерживать его. На улице у подъезда увидели длинную легковую машину. Хмелев подбежал к ней, пошептался с водителем и, открыв заднюю дверцу, пригласил Наташу:
— Пожалуйста!
Девушка пригнула голову, осторожно переступила порожек и опустилась на заднее сиденье. Рядом сел Евгений и захлопнул дверцу. Машина тронулась с места и понеслась по затемненным улицам Москвы.
Наташа не прилегла на спинку, не облокотилась на подлокотник, а примостилась на самом краешке сиденья — прямая, настороженная. Казалось, вот-вот она крикнет водителю: «Остановите!» — и выскочит из машины.
Хмелев обнял ее, привлек к себе, поцеловал в мочку правого уха и стал шептать:
— Ты хорошая. Очень… Я люблю тебя!..
Евгений прижимался к Наташе, целовал руки, шептал на ухо нежные слова, а она сидела и словно в лихорадке дрожала всем телом. Всю дорогу, пока они ехали до Измайловского поселка, ее бил нервный озноб.
Ехали довольно долго. Миновали Политехнический музей, улицу Чернышевского, сад Баумана, Елоховскую церковь, а конца пути еще не было видно. Евгений быстро хмелел. Он теперь все реже и реже говорил с Наташей, а потом, склонив голову ей на плечо, и совсем притих.
Наконец машина остановилась у четырехэтажного кирпичного дома.
— Приехали! — сказал водитель.
— А, что?.. — очнувшись, спросил Хмелев.
— Первомайская. Вы в этом доме живете?
Евгений открыл дверцу, затуманенным взором посмотрел на дом.
— А черт его знает… вроде в этом, — ответил он и, достав из кармана деньги, расплатился.
— Счастливо! — крикнул им водитель и, развернувшись, поехал назад.
— Привет вашей маме! — махнул в сторону машины Евгений и взял Наташу под руку.
Когда они подошли почти к самой двери, из темного подъезда вышла пожилая женщина и преградила им путь. Она была в мужском пиджаке, перепоясанном широким ремнем. На боку у нее висел противогаз в брезентовом чехле.
— Стой! Кто такие? — В темноте женщина не сразу узнала своего соседа по квартире.
— Тетя Настя, это ж я, Евгений.
Женщина шагнула вперед и близорукими глазами всмотрелась в лицо Хмелева.
— И вправду ты. А эта?..
— Это моя жена.
— Жена?.. — в замешательстве переспросила соседка и, обернувшись, посмотрела на лестницу, ведущую к их квартире.
— Да, мы только сегодня поженились. Знакомьтесь, Наташа, — представил он соседке свою невесту. — А это — тетя Настя. Самая строгая и самая лучшая женщина в мире!
— Женя, ты… там…
Соседка хотела что-то сказать Хмелеву, о чем-то предупредить его, но не знала, как это сделать. Она не могла говорить в присутствии Наташи.
— Ты, Женя…
— Ладно, тетя Настя, потом, потом… — сказал Евгений и, поддерживая Наташу под руку, стал подниматься по лестнице.
На третьем этаже он достал из кармана ключи, открыл входную дверь и ввел Наташу в прихожую. Здесь он снова обнял Наташу, поцеловал ее и подвел к своей комнате. Наташа заметила, что из-под двери пробивался свет.
— Что за черт, неужели я забыл выключить лампу!.. — воскликнул Евгений и английским ключом попытался отомкнуть замок. Но дверь оказалась незапертой. Он распахнул ее и пропустил Наташу вперед.
— Входи…
Наташа вошла в комнату и… остолбенела. Напротив нее, в кресле, сидела молодая темноволосая женщина, в цветастом халатике, с полуобнаженной полной грудью. Нервно покачивая ногой, она вопросительно смотрела ей в глаза. «Ну, что скажешь, милая?» — можно было прочесть в ее взгляде.