— Стой, Петя!
«Эмка», завизжав тормозами, остановилась. Громов вышел из машины.
— Подполковник, ко мне! — крикнул он высокому военному с забинтованной рукой, который шагал чуть впереди группы.
Подполковник подошел к генералу, приложил здоровую правую руку к запыленной, измятой фуражке и, глядя хмурыми, злыми глазами в лицо генералу, представился:
— Подполковник Овчинников… — И, заметив на себе острый, изучающий взгляд Громова, не сдержавшись, вдруг закричал: — И вы допрашивать будете? Где моя часть? Почему отхожу? Куда? Зачем?..
Командующий пропустил мимо ушей эти слова. Он видел перед собой человека, который был доведен до отчаяния.
— Сильно болит? — стараясь быть спокойным, указал Громов глазами на раненую руку.
Подполковнику стало неловко от этих простых человеческих слов. Он понял, что генерал не намерен его отчитывать.
— Э-эх, товарищ генерал!.. — с горечью сказал Овчинников. — Не рука, а сердце болит. Куда идем?! До Москвы довоевались…
— Сколько с вами людей?
— Сто три человека. Это все, что осталось от моего полка, — ответил командир. — Идем в Березовск на формирование.
— Знамя цело?
— Так точно.
Подполковник рассказал, что его полк с боями отступал от самой границы. Дрался за Минск, Смоленск. В районе Вязьмы бился в окружении, потом ему удалось с остатками людей прорвать кольцо и выйти к своим.
— Вот что, подполковник… Дальше вам идти незачем. Располагайте людей в этом населенном пункте, — указывая на деревню, сказал Громов. — На дорогах выставьте посты. Задерживайте всех, кто способен держать в руках оружие. Отбирайте здоровых бойцов и сколачивайте из них роты, батальоны. Сейчас нам дорог каждый человек.
— Ясно, товарищ генерал. Но у меня нет…
— Я понимаю… — сказал Громов и, достав из полевой сумки блокнот, написал несколько слов, вырвал листок и передал его Овчинникову. — Вот записка к моему начальнику штаба генералу Тарасову. Пошлите с ней кого-нибудь в Березовск. Тарасов сделает все, что в его силах. Вы поняли меня, подполковник?
— Так точно! Понял! — ответил Овчинников.
— Действуйте. На обратном пути заеду посмотрю, что вами сделано. — Громов снова сел в машину.
Когда «эмка» тронулась с места, он в зеркальце обзора увидел, как Овчинников, выстроив своих людей, отдал им какое-то распоряжение. Из строя вышли три человека с винтовками в руках и стали на дороге. И еще две такие же группки отделились от строя и пошли в разные стороны от дороги.
3
Через полчаса командующий уже был у автострады. Вправо и влево от нее виднелись еще не занятые войсками окопы, дзоты и ходы сообщения.
Громов по опыту знал, что немцы обычно наносят главный удар вдоль магистральных дорог, с ходу пытаясь прорвать оборону советских войск. Он и сейчас был уверен в том, что основной бой с гитлеровцами придется принимать здесь, на этом рубеже.
Именно поэтому Павел Васильевич распорядился после рекогносцировки местности всем командирам соединений и частей прибыть к автостраде. Выслушав их мнения, он решил отдать приказ об организации обороны.
Прохаживаясь вдоль окопов, Громов еще раз окинул взглядом поля, овраги, перелески, церквушки с золочеными куполами на горизонте. Он стоял на возвышенном месте и поэтому видел, как со стороны Березовска в направлении еще не занятых окопов двигались красноармейские части. Это были дальневосточники. Выгрузившись на станции из эшелонов, они спешили к участкам обороны.
Впереди колонны, немного наклонившись вперед, размашисто шагал высокий, плечистый капитан. Громов невольно засмотрелся на это подразделение. Батальонная колонна была похожа на тело хорошо натренированного спортсмена — мускулистая, маневренная. В людях чувствовался какой-то внутренний накал.
Когда голова колонны поравнялась с командующим, капитан подал команду:
— Сми-и-ирно!.. Равнение налево!
Повернув разгоряченные лица в сторону генерала, прижав свободные левые руки к бедрам, печатая шаг, как на параде, бойцы батальона шли мимо Громова.
Командующий подозвал капитана. Тот подбежал, бросив правую руку к ушанке, доложил:
— Командир первого батальона капитан Кожин! Приказано выдвинуться к этой автомагистрали и занять рубеж обороны.
— Кто командует полком?
— Подполковник Потапенко.
— Потапенко?! — обрадовался командующий. — Знаю его. Я же два года назад с комиссией Наркомата обороны инспектировал вашу дивизию, и в частности ваш полк. Постойте, постойте… Да ведь я и вас, кажется, знаю!