— Я все время думаю, Семен Петрович, что мы с тобой не доделали еще? Чего не учли? Где наше слабое место? — задумчиво спросил Воронов.
Потапенко, открыв дверцу, подбросил в печку несколько чурок, потом сказал:
— В мозгах, Иван Антоныч.
— Где?
— В мозгах командиров подразделений. Не думают, дьяволы! Не могут самостоятельно решать серьезные задачи. Вот где наша ахиллесова пята.
— Так уж все и не думают?
— Не все, конечно. Но есть и такие. По каждому поводу приказов и распоряжений ждут. А вот мы с тобой не ждали, когда мне с японцами пришлось встретиться на Хасане, а тебе с белофиннами на Карельском перешейке. А почему теперь наши молодые командиры боятся самостоятельно решать задачи? — спросил Потапенко и сам же ответил на поставленный вопрос: — Потому, что мы частенько за ручку их водили. Без нянек ни шагу им не давали ступить. Вот и доводились.
Потапенко знал, что это не совсем так, но сегодня ему пришлось столкнуться с одним таким командиром. На вопрос: «Почему не ведете наблюдение?» — тот ответил: «На это не было приказа». После этого разговора подполковник долго не мог успокоиться.
В землянку быстро вошел капитан Кожин, доложил, чем занимается батальон.
— Где вас носит до сих пор? Мы с комиссаром уже полчаса… — Заметив, что Воронов взглянул на часы и улыбнулся, подполковник поправился: — Ну, в общем, долго заставляете ждать себя. — И, поднявшись с места, потребовал схему обороны батальона.
Кожин вытащил из сумки лист ватманской бумаги и развернул его на столе перед командиром полка.
— Разрешите доложить?
— Не надо. Я сам разберусь.
Внимательно всматриваясь в схему, Семен Петрович увидел, что Кожин умело организовал оборону: хорошо использовал местность, заминировал подходы к переднему краю, удачно расположил приданную полковую батарею, минометную роту, пулеметчиков…
Послышался треск мотоцикла. Командиры прислушались.
— Кто бы это мог быть? — спросил Воронов.
— Из штаба дивизии, наверное.
— Разрешите? Я сейчас… — спросил Кожин и, не ожидая ответа, бросился к двери. Распахнув ее, хотел выбежать из землянки, но невольно отступил назад. На пороге стоял высокий, худой немец в прорезиненном черном плаще, каске, в больших очках, какие носят мотоциклисты, и в кожаных перчатках с широкими раструбами. Перешагнув порог, немец выбросил правую руку вверх и крикнул:
— Хайль Гитлер!
Секунду командиры молча, непонимающе смотрели на немца, а тот на них.
— Зиг хайль! — еще раз прокричал фашист. В ту же минуту кто-то сильно толкнул его в спину. Он опустил руку и поспешно отступил в сторону, пропуская вперед человека, одетого в пятнистый маскировочный костюм, с немецким автоматом на груди. Это был старшина Бандура.
На его обветренном рябоватом лице рельефно выделялись пышные рыжие усы. Свирепо взглянув на фашиста, Бандура хотел доложить командиру, но тот опередил его.
— Ты что же это, чертов сын, спектакли тут устраиваешь, а? — напустился на разведчика командир полка. — Почему руки не связал? Что он у тебя тут разгуливает, как у себя дома?
— Он был связан, товарыш подполковник. Я его развязал только перед входом в землянку. Хотел доставить в штаб полка, но мне сказали, що вы здесь. Потому я…
— Хорошо, докладывай.
— Немцы в двадцати километрах — в Андреевне.
— Сам видел или этот… сказал? — командир кивнул в сторону немца.
— В Андреевке видел сам. В бинокль. Мы всего двух километров не доехали до Андреевки: немцы как вошли туда, так сразу выслали свою разведку на двух мотоциклах. Одну машину мы перехватили, а другая удрала. Мотоциклист вовремя свернул в сторону и умчался.
— А этот что, один ехал? — спросил Воронов.
— Нет, товарыш комиссар… Только второго не удалось живьем взять.
— Та-ак. А ну-ка, комиссар, потолкуй с немцем.
— Вы из какой дивизии? — спросил Воронов по-немецки.
Мотоциклист презрительно с ног до головы осмотрел Воронова и молча отвернулся от него.
— Говорить не хочет. Ничего не поделаешь — «высшая раса», — сказал Семен Петрович и вдруг с легкостью юноши вскочил с места, скомандовал: — Сми-ирно! Отвечать, когда с тобой разговаривает советский офицер!
Гитлеровец, прижав руки к бедрам и щелкнув каблуками, вытянулся перед Потапенко.
— Ну вот. Теперь другое дело, — садясь на свое место, сказал подполковник. — Спрашивай, Антоныч.
— Какая дивизия перед нами? — снова задал вопрос Воронов.
— Перед вас не есть дивизия. Перед вас есть большой армейский групп немецки войск! — запальчиво ответил фашист, сильно коверкая русские слова.