— Ур-р-ра-а-а!.. — донесся до бойцов отряда громкоголосый, перекатистый боевой клич.
Немцы заколебались и, что-то крича, повернули обратно. Резервная рота во главе с комиссаром полка и ободренные подошедшей помощью бойцы отряда смяли немецких автоматчиков. Только отдельным гитлеровцам удалось спастись бегством.
Вконец выбившиеся из сил ополченцы с благодарностью пожимали руки красноармейцам, которых привел с собой Воронов.
Степан Данилович подошел к комиссару.
— Ну, спасибо, Антоныч! Выручил. Если бы ты не подоспел, худо бы нам пришлось.
— Подоспел, да не вовремя. Раньше бы надо…
— Да ведь не все делается так, как хочется.
К Воронову и Степану Даниловичу приблизилась большая группа пленных с немецкими автоматами и русскими винтовками. Это были в основном те, которые по команде Пастухова сразу же припали к земле. Широкоплечий, приземистый человек, с забинтованной шеей и свежим, кровоточащим шрамом на правой щеке, выступил вперед:
— Старший лейтенант Прохоров. Разрешите обратиться, товарищ батальонный комиссар?
Получив разрешение, Прохоров доложил, что советские военнослужащие, которых немцы использовали в качестве живого щита во время сегодняшней атаки, в одиночку и мелкими группами были взяты в плен в районе Смоленска.
Он рассказал, что всех их около месяца гнали за наступающей немецкой армией, почти не кормили, избивали до полусмерти, а вот сегодня устроили неслыханную подлость…
Данилыч вместе с Вороновым молча слушал старшего лейтенанта, а потом спросил:
— Как же это вы не выполнили команду?.. Или не все слышали?
— Слышать-то все слышали. Но не сразу сообразили, что к чему. Мы вот… — он указал рукой на пленных, которые стояли позади него, — сразу поняли, упали на землю, а остальные… те поступили по-своему. Вот и поплатились жизнью. — Он замялся и с волнением добавил: — У нас только одна просьба к вам, товарищ батальонный комиссар. Только одна: дайте нам оружие и разрешите участвовать в бою с фашистами.
Иван Антонович стал расспрашивать каждого из них о том, при каких обстоятельствах попал в плен, какую должность занимал в Красной Армии, проверял документы, у кого они сохранились.
— Да вы не сомневайтесь, товарищ батальонный комиссар. Мы не подведем, — сказал кто-то из пленных. — Вы только примите нас в свою часть и дайте оружие.
В это время вдали появились немецкие танки. Их было не менее двадцати.
— Танки справа! — крикнул Николай Сычев.
— Товарищ комиссар… — снова обратился к Воронову Прохоров. — Разрешите… Вас же очень мало. Дайте хоть гранаты!..
— Степан Данилович, прикажи выдать товарищам оружие, — распорядился Воронов и, подбежав к телефонисту, спросил: — Связь работает?
— Только что восстановили.
— Вызови штаб полка. Скорей!..
13
Полковник Полозов находился на своем наблюдательном пункте. Он стоял у дощатого столика и, положив руку на телефонный аппарат, мучительно думал о создавшемся положении.
В оборону его дивизии глубоко вклинились немецкие танки и пехота. Опи заняли Сосновку, потом, повернув на юг, двинулись к автостраде. Подразделения Кожина оказались в полном окружении. Чтобы преградить путь врагу, командир дивизии выслал навстречу немецким танкам разведывательный батальон и один артиллерийский дивизион гаубичного полка. Но немцы вводили в бой все новые силы. Создалась угроза прорыва всей глубины обороны дивизии. Для того чтобы задержать гитлеровцев, требовались новые силы, а их не было.
Здесь же, в блиндаже, находился и комиссар дивизии Михаил Георгиевич Мартынцев. Мартынцев был под стать Полозову — высокий, подтянутый, с твердой походкой. Разница между ними заключалась лишь в том, что у Владимира Викторовича лицо было округлое, с мягкими чертами и широко открытыми голубыми глазами. Он всегда был сдержан, корректен. Михаил Георгиевич — сухощав, с продолговатым лицом и крутым характером.
Мартынцев весь день находился на правом фланге дивизии, в третьем полку, где немцы также бешено атаковали позиции соединения, пытаясь продвинуться вдоль южного берега реки Москвы к Березовску. Но, узнав о прорыве противника в тыл через позиции второго полка, он возвратился на наблюдательный пункт командира дивизии.
Когда Полозов рассказал ему о случившемся, он решил сейчас же направиться к месту прорыва и сделать там все, чтобы спасти положение, но комдив попросил его задержаться на несколько минут. И он, не снимая с головы каски и не выпуская из рук автомата, стоял посреди блиндажа и нетерпеливо ждал, что еще скажет ему Полозов. Он догадывался, что Владимир Викторович сейчас тоже думает над тем, откуда взять дополнительные силы, чтобы, бросив их против гитлеровцев, ликвидировать прорыв и восстановить положение.