Выбрать главу

Ho радостная весть сейчас же сменилась печальной. Железнодорожный путь в Тонку испорчен, и поезд не может идти до тех пор, пока полотно не будет исправлено. Европейцы и китайцы, собравшиеся на вокзале, были крайне удручены этой вестью и печальной вереницей потянулись с вокзала обратно в город.

Я остался на вокзале и, с любезного разрешения китайских телеграфистов, стал в их конторе писать корреспонденцию. Телеграфные чиновники с косами озабоченно работали и безостановочно стучали телеграфным ключом, но о чем и с кем они говорили, – было неизвестно.

В 2 часа полковнику Анисимову было донесено, что Лутайский канал, пересекающий железную дорогу, занят боксерами в тылу высланного вперед саперного отряда, который обстреливается китайцами.

Чтобы выручить саперов, Анисимов приказал немедленно двинуть 4-ю, 5-ю и 6-ю роты, 2 полевых орудия и 2 десантных. Есаул Ловцов, Семенов и Григорьев со своей сотней повели отряд в предместье Тяньцзина, чтобы по мосту перейти Лутайский канал. Из улиц сейчас же посыпали боксеры в красных повязках, но теперь они были уже не только с копьями и мечами, но и с ружьями.

Перестрелка сейчас же завязалась между нашими и китайцами. Наши матросы под командою мичмана Николая Браше быстро передвигали легкие пушки Барановского на своих руках и даже обогнали полевые орудия и первыми стали на позицию. Мичман Браше установил обе пушки и начал ловить боксеров гранатами.

– Посмотрите, – сказал ему подполковник Илинский, – сколько боксеров собралось в том дворе. Попробуйте их гранатою.

– Есть! – ответил Браше и сам направил орудие. Матрос дернул рукоятку, и граната грянула.

Боксеры в том дворе притихли. Илинский со взводом стрелков отправился посмотреть на результаты гранаты. Ядро пробило ворота и разорвалось среди боксеров, засевших во дворе.

– Ну уж и крошево! Там из боксеров никто не уцелел, – сказал Илинский, вернувшись.

Углубляться дальше в предместье Тяньцзина было опасно, и Илинский решил отступить с этим отрядом к железнодорожному мосту через Лутайский канал. Стрелки перешли мост и залегли вдоль насыпи железной дороги, а казаки и орудия стали по сю сторону канала.

Анисимов прибыл на вокзал и приказал приготовить поезд. Когда он был подан, на паровоз сели Анисимов, подполковник Самойлов, Садовников, служивший в Русско-Китайском банке и бывший при Анисимове за переводчика, и я. Перед Лутайским каналом мы остановились, и Анисимов приказал прислать 7-ю роту Полторацкого в подкрепление. Я соскочил с паровоза и стал бродить по насыпи.

Был чудный летний день. Безоблачное небо н горячий застывший воздух. Мутная вода тихо струилась между узкими берегами канала. Приятно было бы отдохнуть в тени тополевой рощи, по ту сторону моста.

Пальба орудий и ружейная трескотня забавляли меня.

Жж!.. Жж!.. Что-то свистело и пролетало над головой, точно веселые стрекозы над сонным прудом.

– Что это такое? – спросил я подполковника Самойлова, который через бинокль внимательно осматривал горизонт.

– Это китайские пули. Не правда ли, как китайцы метко стреляют? – ответил Самойлов, продолжая глядеть в бинокль.

– Ho ведь у боксеров нет ружей.

– Это вовсе не боксеры. Это китайская регулярная пехота и артиллерия. Орудия стоят в той роще, а их стрелки за валом. Вот вам и настоящая война! Посмотрите, сколько там китайских войск на горизонте. Они переходят железную дорогу. Их там, наверное, несколько тысяч.

На горизонте было ясно видно передвижение больших войск с красными и пестрыми трехконечными или четырехугольными знаменами. Издали доносился неясный гул и звучание труб.

Неизвестно откуда долетавшие пули вонзались в насыпь и сбивали пыль. Гранаты шурша зарывались в вспаханную землю и разбрасывали песок.

– Но это очень неприятно, когда пули и гранаты ложатся так близко, – заметил я.

– Пустяки! Вы только не подворачивайтесь, – ответил Самойлов, не спуская бинокля, – левый фланг китайцев уже отступил.

Наши орудия и стрелки упорно обстреливали китайцев и заставили замолчать их левый фланг. Зато правый фланг китайцев стал стрелять еще энергичнее.

Мичман Браше с пушками стоял у насыпи железной дороги и обстреливал предместье Тяньцзина, где засели боксеры.

– Ваше бла-родие! Позвольте пальнуть в тот стог, за им манзы засели, – просил матрос Браше.