И уже Андрею:
– А у меня теперь тоже собака есть, у него пока нет имени, но скоро будет.
В комнате что-то падает с грохотом, но мне удается себя удержать от излишнего любопытства. С трудом. Надеюсь лишь, что с Ланге все в порядке. У меня рождается смутное подозрение – а может, Данька с помощью этих реплик пытается манипулировать отцом? Надо будет обдумать это как-нибудь на досуге, обсудить со Светиком.
Пока сын болтает с Андреем, я беру сумочку, надеваю сапоги и плащ – всё, я готова!
До последнего момента для меня было сюрпризом место нашего свидания. Оказалось, Андрей выбрал один из небольших ресторанчиков в центре города с достаточно демократичной обстановкой. И слава Богу, а то от излишнего пафоса и позолоты у меня кусок в горле застрянет!
Когда выпито уже два бокала сухого вина, наша беседа становится все более непринужденной. Я смеюсь над анекдотами и вполне реальными смешными историями, которые Андрей рассказывать мастер. У него просто настоящий талант в этой области, я уже как-то предлагала ему заняться стендапом, если вдруг карьера юриста ему наскучит.
Вдруг ни с того, ни с сего Андрей спрашивает:
– Катя, а что происходит между тобой и Димой сейчас?
Я удивленно отвечаю:
– Ничего не происходит, он приезжает по выходным к Даньке, вот и все.
Мой собеседник задумчиво смотрит на меня поверх бокала.
– Кать, мне кажется, что у твоего бывшего другой взгляд на ситуацию. Не пойми меня неправильно, я не хочу тебя обидеть, но поскольку ты женщина, то ты, скорее всего, не улавливаешь некоторые нюансы данной ситуации.
– О чем ты?
– Я уверен, что Дима до сих пор считает тебя и сына своей семьей. Меня он воспринимает как чужака, покусившегося на его собственность. Это совершенно отчетливо читалось сегодня в его глазах.
Я начинаю понемногу заводиться.
– Да мало ли что он там считает! Что это за средневековье вообще! Собственность, скажешь тоже! Мы и семьей-то по большому счету никогда не были. У него никакого морального права нет так считать.
– Ты рассуждаешь с точки зрения современной женщины, и в твоих словах, разумеется, есть смысл. Но мы, мужчины, в некотором отношении рабы древних инстинктов, во всяком случае некоторые из нас. Он ночует в твоем доме?
– Да. Он вчера поздно приехал, с собакой его бы не пустили в гостиницу, а съемное жилье надо еще найти, – оправдываюсь я.
Андрей успокаивающе поглаживает меня по руке.
– Я так и понял. Катюш, ты – его бывшая женщина и мать его ребенка, к тому же он живет, пусть и временно, с вами на одной территории. Ты можешь думать как угодно, но Дима до сих пор считает, что вы с Данькой принадлежите ему. Давай так – если ты сегодня придешь домой, и тебе что-то не понравится в поведении Димы, ты сразу звонишь мне, договорились? Без всяких сомнений и стеснений, поняла?
– Т-ты с-серьёзно? – заикаясь, спрашиваю я изумленно.
– Да, серьёзно. Он ревнует и очень сильно, поверь мне. Ревность опасней гремучей змеи, она способна толкнуть человека на такие поступки, о которых он в обычной ситуации и не помышляет. На заре карьеры мне приходилось трудиться помощником адвоката, я такого, поверь, насмотрелся! С виду нормальные социально адаптированные люди творят иногда такое, что волосы дыбом встают. Я надеюсь, что к твоему Диме это не относится, он вроде с виду адекватный мужик. Просто на всякий случай еще раз уточняю – звони в любое время!
Сам того не осознавая, Андрей погружает меня в неприятные воспоминания, связанные с Димой. Действительно, обуреваемый ревностью, он оказался способен на жестокий поступок.
– Хорошо, я поняла, Андрей. Но думаю, что все будет в порядке, мы же все взрослые люди. – улыбаюсь я.
Надеюсь, улыбка не вышла кривой. Не хочу, чтобы Андрей беспокоился за нас с Данькой.
39
Катя
Стараясь не шуметь, осторожно проворачиваю ключ в замке и вхожу в квартиру. Свет в Данькиной комнате выключен, в доме тишина – значит, сын уже спит. Внезапно раздается грохот и цоканье когтей по ламинату. Я и забыла, что в доме теперь находится еще один ребенок, с очень хорошим слухом и очень любвеобильный, а значит, вся конспирация летит к чертям.
Щенок вылетает из комнаты и несется прямо на меня. Я изворачиваюсь как уж на сковороде, пытаясь спасти новые чулки от собачьих когтей, в конце концов, кое-как удается утихомирить любителя обнимашек. В пылу борьбы я не замечаю, как в прихожей появляется еще одно действующее лицо – Дима стоит, прислонившись плечом к стене и внимательно смотрит.
– Что? – не могу удержаться от вопроса.