— Слушаю, — раздался её голос.
Как ни странно, но я отчего-то растеряла все слова. Они разбежались, как тараканы после включения света, а я ловила их, но ни одного словечка не могла поймать.
— Кажется, я догадываюсь, кто это. — В тоне Аиды слышалась улыбка. — Алёнушка?
— Э-э… М-да, — промямлила я наконец. — Здравствуйте, Аида…
— Здравствуйте, рада вас слышать, — приветливо сказала она, и моё ухо уловило искренность в её голосе. — И сразу хочу извиниться за вчерашнее исчезновение… Вы, вероятно, хотели представить меня своим друзьям, но мне показалось, что момент для этого был не совсем подходящий. Можете счесть это чудачеством, как вам будет угодно. Уж простите великодушно.
— Ну… Ладно, будем считать, что этот вопрос выяснен, — сказала я со смешком. — Но вот что касается того нападения, то тут всё не так легко замять… Мне кажется, вы чего-то не договариваете. Я сразу вырубилась и ничего не успела разглядеть, а вы должны были видеть больше. Не скрывайте от меня ничего, прошу вас… Я хочу знать, кто или что это было.
— Хм… Боюсь, Алёна, это будет нелегко объяснить, — ответила Аида задумчиво. — И разговор этот не для телефона. Если вы не против, давайте встретимся.
— Ну, хорошо, — проговорила я, озадаченная. — Давайте. Где?
— Если вы дома, я могу заехать к вам, скажите только адрес. Я сейчас как раз ещё в городе, и так будет, пожалуй, удобнее.
Я назвала адрес.
— Хорошо, буду у вас минут через пятнадцать-двадцать, — сказал Аида.
Нажав кнопку отбоя, я метнулась к зеркалу. Футболка и разношенные шорты, забранные в хвост волосы, тапочки и отсутствие макияжа. Впрочем, я ведь дома, а дома простительно быть в неглиже. Но перед Аидой в таком виде показываться почему-то не хотелось, и я переоделась в белый сарафан с неброским голубым цветочным орнаментом по подолу и лифу, а волосы распустила и чуть подкрутила кончики прядей плойкой. Я наносила последний штрих — красила ресницы, когда раздался телефонный звонок.
— Алёна, ты дома? Я к тебе сейчас зайду, надо поговорить.
Как назло, Андрею приспичило поговорить со мной как раз в тот момент, когда я собиралась поговорить с Аидой. Я попыталась его отшить:
— Андрюш, я сейчас не могу… Давай завтра?
— А завтра я не могу, — отрезал он. — В командировку еду. Я уже в пути, жди.
И гудок. Я обескураженно опустилась на пуфик в прихожей. Ну и ситуация. Аида в пути, он — тоже. И что делать? Никого из них нельзя завернуть. Ну что ж… Будем как-нибудь выкручиваться.
Чуть тронув губы блеском, я сбросила тапочки и сунула ноги в нарядные белые босоножки, крутанулась перед зеркалом. Что ж, теперь — вполне себе ничего.
Аида пришла первой. Выглядела она, как всегда, элегантно: чёрный брючный костюм, белая блузка, чёрная шляпа. В руке у неё была одна алая роза, и Аида, сняв шляпу, церемонным жестом протянула цветок мне. Странно, подумалось мне, ведь женщины не дарят цветов женщинам. Но, повторюсь, в Аиде было нечто мужское, аристократически-строгое и чуть старомодное. Об идеальные стрелки её брюк можно было порезаться, из-под штанин сверкали носки лакированных туфель, манжеты были украшены бриллиантовыми запонками, а на тонком запястье с достоинством красовались изящные швейцарские часы. Сняв тёмные очки, она окинула меня ласковым взглядом.
— Вы сегодня прелестны, Алёнушка.
Она задержала мою руку в своей на несколько секунд дольше, чем нужно было для приветствия, но этих секунд было достаточно, чтобы внутри у меня полыхнул огонь. А Аида склонилась над моей рукой и приложилась к ней поцелуем, и так у неё это вышло изысканно, галантно и красиво, с таким достоинством и учтивостью, что мог бы позавидовать любой светский джентльмен. Чёрт, если бы все мужчины умели держаться так!
Сама не своя от смущения и охвативших меня противоречивых чувств, я жестом пригласила Аиду в гостиную, а сама пошла ставить цветок в воду.
— Чай, кофе? Или чего-нибудь покрепче? — предложила я, усиленно вспоминая правила гостеприимства. Воистину, присутствие Аиды действовало на меня дурманяще.
— Что может быть крепче поцелуя? — проговорила Аида задумчиво.
— Простите? — У меня ёкнуло в кишках, а пальцы отчего-то заледенели.
— Просто старинная поговорка, — улыбнулась Аида. — Чаю, если можно.
Мужской аромат её туалетной воды наполнил квартиру — запах элегантности с едва ощутимой ноткой порока. Имело ли с её стороны место только экстравагантное поведение, или же за этим действительно стояли нетрадиционные наклонности? Как бы то ни было, меня это странным образом будоражило, а ещё постоянно преследовало чувство, как будто я её знала когда-то. Опасная близость ловушки и пугала, и возбуждала одновременно, но я чувствовала, что за тёмным пологом кроется некий ключ к пониманию самой себя — этих странных снов, фантазий и всего непознанного, что смутно проступало в глубинах души, но не давалось в руки. Я должна была шагнуть за запретную грань, чтобы распутать этот пульсирующий клубок в своём подсознании.