– Это же не значит, что мы обручены или что-то вроде, верно? Эти странные штуки с пальцем, ты же не исполнил какую-нибудь странную Моравскую церемонию? Если причина в этом, я не смогу оставить его.
– Нет, это не значит, что мы обручены.
Вы заметили, что он не ответил на мой второй вопрос? Я тоже заметила.
– И это не значит, что мы встречаемся?
– И не встречаемся.
– Дружеское кольцо – все, чем оно является, верно?
Он завернул мои волосы за ухо. Я решила не упирать на это. Он склонился вперед, просто чуть-чуть склонился вперед.
– Ты собираешься поцеловать меня? – спросила я, не в состоянии удержать свой рот от выбалтывания всего, о чем думала.
– А ты хочешь? – спросил он, его дыхание овеяло мое лицо.
Моя внутренняя Фран начала ходить колесом от радости. Я сказала ей взять валиум и позвать меня утром.
– Да. Нет, Не уверена. А какой был вопрос?
Он склонился вперед еще на чуть-чуть. Внутренняя Фран устроила вечеринку, полную воздушных шариков в виде животных и пломбира с фруктами.
Его губы на моих были теплыми и мягкими, дразня меня, прося принять их, ласкать их, уступить их обольстительному жару. Он целовал меня пока голова не начала кружиться, когда же он закончил поцелуй, то прижимал, пока я пыталась заставить свои ноги держать меня.
– Парниша, ты, верно, смог многое выучить о поцелуях за триста двенадцать лет, – сказала я, как только вернула себе дыхание.
Он улыбнулся. Это была одна их этих самодовольных мужских улыбок, но я позволила себе пропустить ее. Любой парень, который целуется так, как он, заслуживает быть немного самодовольным.
– Что происходит с твоими клыками? – спросила я. – О, блин, я же не сказала этого вслух?
Его губы изогнулись.
– Да, сказала.
– Мне жаль. Я сегодня туплю. Ты должен извинить меня, обычно я не такая идиотка. – Я взглянула на него. – Гм. Так что же с ними происходит?
– Что происходит с ними когда?
– Ну, знаешь, когда ты не пользуешься ими. Они что уходят назад, как у змей? Они выскакивают из твоих десен? Или вырастают, когда нужны тебе?
– Это, в самом деле, имеет значение?
– Нет, полагаю, что нет, Мне просто вроде как интересно.
– Когда они нужны мне, они тут. Это ответило на твой вопрос?
– Вообще-то нет, но я полагаю было бы грубо настаивать, да?
Его взгляд сказал, что да.
– Я хотел бы спросить тебя, чего ты пыталась добиться прошлой ночью?
– Имеешь в виду в толпе? – Он кивнул. Я отошла на пару шагов, просто потому что внутренняя Фран совсем наглела, когда оказывалась слишком близко к нему. – А-а. Я как бы полагала, что ты спросишь об этом. У тебя есть несколько минут?
– Столько, сколько тебе угодно.
Я рассказала ему о сделке, заключенной мной с моей матерью и Абсент. Я, однако, напрямую не говорила ему, что охотилась на вора в главном шатре. Я решила, что если он не может солгать мне, будет не хорошо и мне лгать ему.
Поэтому я только имела в виду, что охотилась на вора.
К сожалению, Бен не был тупицей.
– Ты искала вора, когда вернулась к главному шатру прошлой ночью?
Я испробовала его молчаливый метод, проверить, как это сработает.
– Фран, что ты делала в главном шатре прошлой ночью?
Догадываюсь, я сделала это не совсем верно. Я чуть вздохнула.
– Думаю, что вор и человек, который хочет убить тебя, одно и то же лицо. Я искала его. Или ее. Пофиг кого.
Его глаза стали абсолютно черными – не сияюще-черными, как тогда когда он целовал меня, а совершенно раздраженными, действующими на нервы, такими-черными-словно-свет-бежит-от-их-тьмы.
– Ты пыталась найти человека, который хочет меня убить?
Я повернулась к нему спиной и отошла на несколько шагов, глядя вверх на звезды, словно сзади меня не было по-настоящему обозленного вампира.
– Может быть.
Обозленный вампир внезапно оказался передо мной, двигаясь так быстро, что я не смогла заметить его, его руки сжались на моих.
– Не ты защищаешь меня, Фран. Это мой долг.
Я вывернулась из его захвата.
– Слушай, ты можешь думать, что между нами что-то есть, но это не так. А если бы было, я не согласна с этим, ясно? Так что можешь просто вырезать все это мачо-бычачо о большом сильном тебе защищающем слабую маленькую меня. В случае если ты не заметил, я ничуть не маленькая, и не слабая. Я могу решить свои проблемы и могу позаботиться о себе.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь... – начал говорить он.
Я оборвала его.
– О, так теперь я еще и глупая, вдобавок к слабости? Спасибо, Бен. Нет, реально, куча благодарностей.
Я развернулась и пошла в другую сторону. Его голос хлестнул меня в спину, как плеть, заставляя остановиться.
– Ты слаба, Фран, слаба, когда дело доходит до темных сил и тех, кто их использует. Ты понятия не имеешь о том, как опасен этот человек. Не имеет значения, нравится ли тебе это, мы связаны друг с другом, и я буду защищать тебя, как смогу, и, в том числе, заставлю прекратить расследование краж.
– Ха! – Я вернулась туда, где он стоял весь напряженный и злой. Одна часть моего разума – часть – внутренняя Фран – была в прострации от того каким сильным и смертоносным он выглядел, другая часть – здравомыслящая часть – отметила для себя странность, что не имело значения, каким грозным был Бен, я чувствовала себя с ним в совершенной безопасности. – Ты не можешь заставить меня что-то прекратить, клыкастик! Я заключила сделку со своей матерью и Абсент на расследование, и это именно то, чем я собираюсь заниматься.
– Хочешь, чтобы тебя убили или еще хуже?
– Нет ничего хуже смерти, кроме, может быть, снова отучиться в десятом классе.
Он даже не моргнул глазом на мою шутку. Мужчины!
– Ты понятия не имеешь, как опасен это мир, Фран. У тебя даже нет самых основных, элементарных навыков защиты, навыков которым твоя мать должна была обучить тебя.
Я пихнула его в плечо. Он не сдвинулся с места ни на дюйм. Словно он был сделан из камня или чего-то подобного.
– Никто не придирается к моей маме, кроме меня, понял? Она не делает ничего плохого.
Его глаза почти метали в меня чернотой.
– Она даже не научила тебя, как защитить свой разум от других! Это самый основной навык, и все же ты не умеешь этого. Ты не знаешь ни охранных знаков, ни способов оградить себя от зла, оказавшись перед кем-то намного сильнее тебя...
– Мама не знает, как делать обереги! Она спросила Имоджен об этом, но твоя сестра не сказала, как их делают. Как она может научить меня чему-то, чего не знает?
Теперь его раздражение мной реально пошло на убыль. Признаю, было любопытно, почему мама не сказала мне, как защитить разум, но она, скорее всего, не знала, что есть такие вещи.
– Тогда я покажу тебе! – крикнул он мне.
– Прекрасно! – заорала я в ответ.
Мы оба стояли там, уставившись друг на друга, дыша немного тяжело из-за нашего спора.
Он на секунду закрыл глаза, потом открыл их. Они были уже не такими черными, как раньше. Он коснулся моей шеи, словно легким касанием бабочки, но я ощутила его везде до кончиков пальцев.
– Я не могу потерять тебя, Фран. Если что-нибудь случиться с тобой...
Я смахнула его руку.
– Так что за оберег, крутой парень?
Он показал мне. Когда вы рисуете оберег, вы следуете базовому образцу, но каждый человек вносит небольшие изменения, что-то уникальное, что только он или она знает. Бен наблюдал, как я рисую базовый знак, потом сказал мне добавить что-то еще, другой маленький кусочек, что был бы только моим. Я испробовала несколько изгибов, несколько дополнительных разводов в середине. Он заставил меня делать персональный оберег снова и снова, пока я его не запомнила.
Моя внутренняя Фран указала, что дополнительным кусочком было его имя, написанное курсивом. Я сказала ей не совать нос в чужие дела.