На маленькой подставке для телефона стояли два больших портрета. С них смотрели молодые симпатичные парни: один – чуть постарше, улыбающийся, с открытым лицом, в несколько неестественной, театральной позе, другой – со взглядом испуганного ребенка. Перед последним стоял стакан с водкой, накрытый сверху куском хлеба. Рядом горела в подсвечнике тонкая церковная свеча.
Хозяйка опустилась на стул, предложив нам присесть на диван. Мы с Надеждой сели. Женщина смотрела на меня выжидательно, не говоря ни слова. Должно быть, ждала, когда я заговорю первой. Что ж, первой так первой.
– Наталья Георгиевна, я знаю о вашем горе. Примите мои соболезнования.
– Спасибо.
– Ваша сноха обратилась ко мне, как к юристу…
– Так вы юрист?
Женщина удивленно вскинула брови. Интересно, подумала я, неужели я так не похожа на всех остальных юристов? Заметив мое замешательство, Надежда пришла мне на выручку.
– Полина, я сказала Наталье Георгиевне, зачем я обратилась к тебе.
А вот это напрасно, подумала я. Чем меньше людей в курсе дела, тем лучше. Лишние уши – это и лишние языки. Я всегда старалась привлекать к делу только самых необходимых людей, да и тем не давала полной информации. Но раз человек уже в курсе, тут ничего не поделаешь.
– Наталья Георгиевна, во-первых, я действительно по образованию юрист…
– Вы сможете отомстить убийце моего сына?
Подкупающая прямота! Я покосилась на Надежду. Та округлила глаза и покивала головой: да, мол, что делать, вот такая у меня свекровь.
– Полина, я могу предложить вам деньги. У меня есть кое-какие сбережения… Мой отец оставил мне свою квартиру, я могу продать ее. А пока – вот…
Женщина достала из кармана сложенную в несколько раз бумажку и протянула мне.
– Что это?
– Деньги. Тысяча долларов. Это задаток. Если такая сумма вас устроит…
– Нет, нет, Наталья Георгиевна, вы не поняли. Я не нанимаюсь киллером. Я не по этой части…
– Как? А Надежда сказала, что вы отомстите этим Дьяченко!
– Только не за деньги.
– Чего же вы хотите? – насторожилась женщина.
– Справедливости. Мы будем их судить…
– Суда не будет. Следователь не видит состава преступления. Мне так сказали. Так что Фемида в данном случае бессильна.
– Судить убийц мы будем сами. Своим судом. Если Фемида, богиня правосудия, бессильна, в дело вступает ее сестра – Немезида, богиня неотвратимого возмездия. Супруги Дьяченко, в конце концов, получат заслуженное наказание.
– Но как?!
– В свое время вы все узнаете. А пока ответьте мне, пожалуйста, на такой вопрос: как давно вы видели своего племянника?
– Толика? Очень давно… Лет… Господи, когда же это было?
– Лет двадцать – двадцать пять тому назад?
– Да, кажется…
– А каким он тогда был, вы можете описать его характер?
– Да ему тогда было лет девять или восемь… не помню. А характер у него всегда был вредный. И еще он был жадным. Помню, как-то сестра была у меня в гостях с Толиком. Я дала всем мальчикам конфеты – поровну, по три штуки. А когда вышла из комнаты, услышала возню и сопение. Я тихонько заглянула в дверь и увидела, как Толик отнимает конфеты у моих сыновей, они тогда совсем маленькие были, Валере лет пять было или даже меньше. Я понаблюдала за ними некоторое время, а когда увидела, что Толик все конфеты у братьев отнял и рассовал по своим карманам, я вошла в комнату и спросила, что тут происходит. Валентин ябедой никогда не был, он промолчал, а вот Валерик сказал, что старший брат отнял у них гостинец. И представьте, Толик, не моргнув глазом, тут же достал конфеты из кармана и вернул братьям.
– Да, это о многом говорит. Если уже в восемь-девять лет он готов был обобрать своих младших братьев…
– Полина, почему вы спросили о Толике? Какое он имеет отношение к этой истории?
Глава 4
Как мне не хотелось наносить еще один удар этой женщине! Вернее, даже два. Ведь она все еще считала своего отца живым. А узнать, что ее племянник является убийцей ее сына – тоже сюрприз не из приятных. Но деваться было некуда. Да и потом, она все равно рано или поздно узнает.