— Безымянные портфельные инвесторы? — усмехнулся я.
— Не вы первым, Зак, догадались размыть капитал между сотней компаний для придания ему большей устойчивости и непрозрачности, — кивнул Персен. — Мне рассказывать дальше?
— Конечно! Вы же знаете, Пьер, как интересны мне истории об истоках богатства! Я даже собираюсь написать об этом книгу.
— Сто величайших капиталистов? — хмыкнул Персен, подписывая очередную открытку. — И издать у «Саймона и Шустера»[28] многомиллионным тиражом?
— Нет, что вы! — возмутился я. — Девяносто девять из них должны будут быть известными всем — чтобы публика раскупала. Нет, меня интересуют истинные владельцы богатства. И тираж будет экземпляров пятьсот — по одному каждому из фигурантов и мне десяток — на память. Такое знание убьет наивность провинциальной публики, а это чревато убытками. Рассказывайте, не томите!
— Как скажете, Зак. Эти люди не очень знакомы широкой публике. Газеты нам покажут Фордов и Аньели, но ни в одном списке Forbes вы не найдете действительно богатых людей, чье богатство освящено не мимолетной удачей, а столетиями владения всем миром! Им принадлежит нынешняя европейская цивилизация. Нынешнее поколение миллиардеров — только лишь тонкий налет пыли на настоящих сокровищах. Все итальянские, французские, испанские, немецкие банки, страховые компании, корпорации по большей части принадлежат этим фамилиям, в роду которых были византийские императоры и римские папы, итальянские князья и молдавские господари. Перекрестные схемы владения, доверительное управление, косвенное влияние — используются все инструменты, чтобы быть незаметными и не делить свое могущество с толпой. Эти люди олицетворяют власть и деньги, Зак! Это такие огромные деньги, перед которыми меркнет могущество новейших набобов. Они ссужали выскочек Фуггеров и честолюбцев Медичи, они возводили на престолы и свергали королей и императоров от Мехико до Москвы. Они сами легко становились князьями, королями и божьими голосами — если того требовал бизнес. Им принадлежит мир!
— Это было так давно! Они давно промотали свои состояния! Ватикан тоже все считают богатым, но каждый приходящий Папа Римский первым делом считал необходимым обеспечить своих родственников — и поэтому раздавал все направо и налево, разоряя Священный Престол…
Я заткнулся, пораженный догадкой и увидел веселые огоньки в глазах месье Персена.
— Эврика! — воскликнул он, откладывая пишущую ручку в сторону. — Вы догадались, Зак, куда ушли эти несметные сокровища! Кому раздавали их Папы! Это элементарно!
У меня иногда складывалось впечатление, что я живу в окружении каких-то непрекращающихся заговоров, и о них знают все вокруг, за исключением меня и моих соотечественников за «железным занавесом», искренне верящих в «классовую борьбу» и победу коммунизма. И разница лишь в том, что у каждого, кто пытался «открыть мне глаза», козлами отпущения были назначены разные люди. Кто-то винил во всех произошедших с миром бедах Рокфеллеров и Ротшильдов, кто-то — непоименованных масонов и несчастных жидов, но за спинами и тех и других всегда стояли неназываемые «инвесторы», с легкостью перемещающие многомиллиардные капиталы из Макао в Нью-Йорк или Рио-де-Жанейро, определяющие направление развития цивилизации уже очень долгое время. Селекционеры, отбирающие в толпе полезных для себя людей и возносящие их на вершину могущества и популярности только для того, чтобы спустя какое-то время убрать со сцены за ненадобностью. Точно, как мы с Серым.
Я и прежде слышал о купцах, которые легко заставляли просить пощады иных государей. Да взять хотя бы того же торговца пряностями и капера Жана Анго, принудившего португальского короля просить пощады, но раньше мне казалось, что это скорее исключение из правил, чем закономерность. Теперь же все чаще я сталкивался с иным: не короли управляли своими странами, а стоявшие в их тени банкиры и торгаши, образовавшие со временем целые династии, как спруты опутавшие весь мир.