— Но сильны они даже не неизмеримым количеством денег и тайной власти, — продолжил Персен. — Представьте себе семьи, в памяти которых хранятся неопубликованные ни одним писателем предания об истинных причинах восстаний ипподромских болельщиков в имперском Константинополе, о том, кто финансировал завоевания Сулеймана Великолепного и Крестовые Походы, кто возил золотые слитки для организации французских революций. Представьте себе семьи, в которых живы подробности о борьбе «тощего народа» с «жирным народом» в итальянских городах времен татаро-монгольского нашествия! Представьте себе массив этих полутайных знаний, недоступных ни одному историку! То, что нынешние экономисты открывают как «новое знание», им известно из личного опыта предков на уровне азбуки.
Я на минуту задумался, представив себе семью банкиров, орудующих в Московском царстве со времен Дмитрия Донского, и мне стало дурно и завидно. Одни только легенды такой семьи должны были бы стоить всех сокровищ мира. Сделки, статистика, связи… Сказка. Впрочем, в те времена, когда в Венеции уже построили первый в мире конвейер, изобретенный вовсе не гением Генри Форда — Арсенал, когда Данте написал свою «Комедию», а Филипп Красивый уже уничтожил первую всемирную банковскую корпорацию — Орден Храма Соломона, в те далекие времена в маленькой деревянной Москве никому бы и в голову не пришло учреждать даже меняльную лавку. Сама география распорядилась против того, чтобы в России жили банкиры. И, наверное, здесь как раз был прав Изотов — природных ресурсов в те времена только и хватало, чтобы прокормить крестьян и князя с его дружиной. Не до менял, толку от которых не было бы никакого — просто нет предмета для финансирования. Нет торговли, налоговая система, которую можно было бы взять на откуп — никакая, сплошной оброк да барщина, деньги в стране почти не ходят — еще при Петре Первом пользовались голландскими «ефимками». Разве только ссудить Симеона Гордого на войну с конкурентом — Новгородом? А брать профит потом беличьими шкурками? Несерьезно.
— Но и этого мало, — продолжал изливать на меня свои восторги Персен. — Гораздо сильнее их связи между собой. Они знают, что вся их власть держится только на взаимной сплоченности и стоит нарушиться балансу — контролировать общество станет невозможно, как это произошло в России или в Китае. Но будьте уверены, со временем и в этих странах все вернется на круги своя.
Мне, кажется, становилось понятно, зачем мне нужны представители этих фамилий на моем втором, после коронации, празднике.
— Это будут смотрины? — прямо спросил я Персена.
— Да, — подтвердил он. — Я предпочту не позвать кого-то из царствующих особ второго эшелона вроде Бернадотов или даже отказать этой датской костюмерше Маргрете[29], чем выказать небрежение этим семьям. Поэтому…
— Ралли Лукас, — перебил я его, прочитав в открытке знакомую фамилию приглашаемого человека, — это из G&L Ralli Investment?
— Вы слышали о них? — просиял Персен.
— О братьях Ралли? О крупнейших в нынешней Англии торговцах с Индией?! Современной Ост-Индской компании? Шутите? Как я мог о них не слышать? Почти весь индийский хлопок и чай через них идет. У меня даже где-то завалялось сколько-то их акций…
— Остальные, поверьте мне, ничуть не хуже, — Пьер озарился самой довольной улыбкой. — Только не так известны. Им это просто не нужно. Они не женятся на вдовах американских президентов как старый хрыч Онассис, но, поверьте мне, он перед ними — нищий клошар.
— Еще что-нибудь расскажете? Подробности? — мне становилось интересно.
— Пожалуйста! Вот взять, к примеру… Нет, этого я не очень хорошо знаю, этого тоже. Вот! — Пьер выудил из стопки приглашение, — Константинос Сутцу. Фрукты, банки, сеть отелей. Слышали когда-нибудь эту фамилию?
— Не-а, — я покачал головой, изобразив крайнюю степень сожаления.
— Зато вы слышали о Медичи, бывших финансистами испанской короны, слышали о Фуггерах, занимавшихся тем же и погоревших на этом, когда Карл Первый четырежды за тридцать лет объявлял дефолт. Вы понимаете, что ни одна империя не может расширяться без должного финансирования? Но кто же финансировал расширение Османской империи?
— Венецианцы? Если я правильно помню, они были на ножах с Византией со времен одноглазого дожа Дондоло?
— Отчасти, поначалу, — согласился Персен. — Но после взятия Константинополя Мехмедом Вторым прежние союзники стали врагами. А османы продвинулись почти до Вены. Так кто же финансировал империю?
Я не хотел сдаваться, и предпринял еще одну попытку:
— Сама финансировалась за счет налогов и…
29