foe время потухшим. Последнее слабое извержениа
наблюдалось в 1850 году. С тех пор вулкан выбрасывал только газы.
В первых числах апреля 1902 года над его вершиной появился
столб густого пепла, послышались подземный гул и сильные
толчки. Спустя несколько дней обнаружились новые тревожные
явления: змеи ушли из своих нор, птицы покинули окрестности
вулкана, многие реки и ручьи изменили течение. Пепел достигал
уже города Сен-Пьер, расположенного в северо-западной части
острова у подножия вулкана. Однако среди населения города это
не вызвало серьезного беспокойства.
23 апреля произошел сильный взрыв. Вулкан стал
выбрасывать камни и пепел. Вечером 2 мая из кратера внезапно
вырвался широкий грязевой поток и быстро устремился по склону. Два
сахарных завода, расположенных, у подножия вулкана, были
разрушены; 120 человек, работавших на заводах, погибли.
В городе началась паника. Но выводы комиссии из местных
ученых были оптимистичны: кратер вулкана широко раскрыт
и в случае повторного извержения потоки лавы и грязи
направятся в море, минуя населенные места.
Утром 8 мая раздался оглушительный взрыв и потоки лавы
устремились на Сен-Пьер. Город, окрестные селения,
плантации, сады—все было уничтожено. Это произошло так быстро,
что из судов, стоявших на рейде, сумел уйти в открытое море
только один английский пароход.
В Сен-Пьере погибло более 30 тысяч человек. Спасся лишь
один—негр Рауль Сарту, незадолго до катастрофы
заключенный в подземный каземат местной тюрьмы...
Работа экспедиции, в составе которой находился Борхгре-
винк, на Мартинике была тяжелой и опасной—вулкан не сразу
прекратил свою деятельность. Сильные извержения
повторились еще два раза—20 мая и 9 июня, причинив много новых бед.
О последующих годах жизни Борхгревинка сведения наши
совсем скудны. Издатель фирмы «Chr. Schibsteds Forlag» Рагнар
Волд в своем письме сообщает, что после экспедиции на
Мартинику Борхгревинк служил на северной биологической станции
в Тёмте. «Norsk Biografisk Leksikon» пишет, что в 1910 году он
«организовал участие Норвегии на международной охотничьей
выставке в Вене и был председателем норвежского комитета.
Как охотник-любитель, Борхгревинк принял горячее участие
в обсуждении проблем охраны дичи в нашей стране».
Скончался Карстен Э. Борхгревинк в 1934 году.
Заканчивая этот далеко не полный очерк о Борхгревинке,
хочется сказать еще об одной его характерной
черте—скромности, которую ощущаешь при чтении его книги и которой он,
верится, не изменил до конца жизни. Душа и инициатор такого
смелого и выдающегося научного предприятия, как экспедиция
на «Южном Кресте», Борхгревинк в своем повествовании отводит
главную роль товарищам
Сенсационные сообщения о походах его последователей—
Скотта и Шеклтона, скандальный спор между Робертом Пири
и Фредериком Куком за первенство в открытии Северного полюса,
трагичная гибель Скотта и триумфальный рейд Амундсена
к Южному полюсу8—заслонили научный подвиг
норвежца-начинателя. Да и кто был заинтересован в ту пору «национальных
скачек к полюсам», в том, чтобы не меркла слава имени
Борхгревинка? В Англии он оставался чужаком, хотя чужак этот именем
«ее величества королевы Виктории» застолбил огромные
пространства антарктических земель. Норвежцы гордились своим
соотечественником, но прав на его открытия не имели. Так и осталось
имя Карстена Борхгревинка в тени истории...
Сейчас, в дни Международного геофизического года, когда
ученые ряда стран, в том числе СССР и Норвегии, сотрудничая
между собой, проводят обширные исследования в Антарктике,
уместно вспомнить о тех, кто прокладывал новые пути, кто
ценою тяжких трудов раскрывал тайны полярной природы, кто
своим примером вдохновлял других на борьбу со стихией во
имя прогресса науки, во имя мирного созидательного труда всех
народов.
Среди этих героев науки почетное место должен занять Кар-
стен Эгеберг Борхгревинк, первый человек, ступивший на
студеные берега Антарктиды.
Н. Болотников
ВВЕДЕНИЕ
В 1894 ГОДУ я нанялся в качестве матроса на норвежское
китобойное судно Свена Фойна «Антарктик», которое, направляясь
в пробный промысловый рейс в антарктические воды, зашло
в гавань Мельбурна. Таким путем я рассчитывал легче всего
добраться до морей и земель, покрытых вечным льдом и снегом
и окружающих Южный полюс.
С детских лет я мечтал побывать в этих далеких краях.
Уже в школьные годы я страстно набрасывался на всякую
арктическую и антарктическую литературу и не мог оторвать
взора от маршрутов, обозначенных на карте тонкими черными
линиями. Эти линии так много говорили о скрывавшихся за ними
человеческих усилиях, перенесенных испытаниях! В своей
маленькой комнате, где я готовил уроки, я часто рассматривал
на глобусе неведомые части земного шара. При этом мне
становилось все более понятным, сколько энергии и человеческих
жизней было принесено в жертву ради познания нашей планеты,
исследования еще не открытых областей. И трудности
увеличивались по мере того, как сужался круг неисследованных
пространств. Наибольшие трудности ожидали исследователей
на территориях, расположенных близ Южного полюса. Вот
где были нужны силы, вот какой цели предстояло еще
добиться!
Дикие народы, которые еще в древности влачили жалкое
существование на южных оконечностях Америки и Африки, не
осмеливались отправиться на своих жалких суденышках по без
брежным водам, которые в виде единого огромного океана стоят
на пути между сушей, окружающей Южный полюс, и прочими
частями света.
Лишь европейцы, после того как они достигли южного
полушария, стали продвигаться все дальше по волнам бурного
ледовитого Южного моря.
Смелые мореплаватели на своих кораблях, на постройку
которых шли дубы, срубленные в лесах Северной Европы,
впервые стали прокладывать дорогу сквозь паковый лед Южного
моря. По другую сторону льда они увидали возвышенную страну
с голыми утесами, являвшимися частью занесенных снегом могу*
чих горных массивов, увидали обледенелые острова—форпосты
огромных неведомых территорий, образующих шестую часть
света.
В глубокой древности географы во главе с Птоломеем
полагали, что у Южного полюса должен быть расположен материк.
Они называли его Terra australis. Когда была открыта в
качестве пятой части света Австралия, то ей присвоили именно это,
идущее из глубины веков название. Предстояло подыскать иное
название для новой погребенной подо льдом части света,
раскинувшейся на пространстве, вероятно, вдвое большем, чем Европа.
Теоретически предполагали, что вокруг Южного полюса на
большом протяжении должна находиться суша. В северном
полушарии сосредоточено так много суши, что для объяснения
равновесия земного шара надо было со всей определенностью
готовиться найти на самом крайнем юге громадную
территорию1.
Самые большие океанские глубины были определены в
южном полушарии, и * ожно было поэтому с полным основанием
ожидать—и так оно в действительности и оказалось,—что вокруг
Южного полюса высоко над уровнем моря возвышается
континент, частично состоящий из тяжелых горных массивов.
В 1774 году2 капитан Кук на 71 °10' южной широты и 106°54*
западной долготы впервые отметил внешнюю границу