И конечно, пугать, что те, кто ездят на неновых машинах — лохи и лузеры, им не дают тёлки из рекламы, у них перхоть, кариес и нестояк. Поскольку люди такие твари, что привыкают буквально ко всему, каждая следующая модель требует орать это «купи-купи» всё громче. Это затратно, да.
АЖИОТАЖ – реакция коллективного бессознательного на поглаживание хватательного рефлекса.#СловарьМизантропа
Стоимость бренда. Это такая странная хуйня, которая заставляет людей покупать ебанически дорогой Лексус вместо обычной Тойоты, хотя технически это вообще одна и та же машина. Стоимость такого среднепремиального бренда, как Audi, составляет в цене автомобиля около 40 %. Mercedes-Benz и BMW — 49 % и 61 % соответственно. Это не я считал, если что, тому есть специально обученные люди. Цифры открытые, нагуглите подробностей, если интересно.
Теперь представим, что себестоимость автомобиля, который прослужит пятьдесят лет вместо пяти, за счет более дорогих материалов удвоится. Это смелое предположение, на самом деле вряд ли, но не будем мелочиться. Удвоится при этом что? Правильно, стоимость машинокомплекта. Стоимость сборки не изменится (на самом деле даже уменьшится за счет большей унификации, ну да ладно). То есть цена вырастет на 10 %? Не, нифига.
Если автомобиль не надо менять каждые пять лет, то сектор разработки сокращается до минимума. На конвейере десять моделей (от микролитражки до пикапа и минивэна) на одной глобальной платформе, они не требуют постоянного обновления. Их не надо впаривать, вбивая астрономические деньги в еблю мозга покупателю. Поскольку машина в таком раскладе перестает быть писькомеркой, а становится средством передвижения, то не нужны и вложения в бренд. Вот и получается: добавили к стоимости 10 %, убрали — 60 %. Поди плохо? А уж сколько ресурсов и энергии сэкономили, не поменяв автомобиль девять раз из десяти! Вот вам и вся экология до копейки. Вот вам и УАЗдао.
Разумеется, этого никогда не будет, потому что это убьет нахуй автомобильную промышленность и всю цепочку смежников. Оставит без работы кучу людей, уронит в жопу целый сектор экономики, который потянет за собой остальные. В общем, вы поняли, почему УАЗдао опаснее атомной бомбы?
Шутка.
На самом деле, это невозможно, потому что требует глобального изменения общественного сознания.
Любая идея, предполагающая, что люди вдруг перестанут вести себя как всегда и начнут как-то иначе – бредовая идея.
Применительно к автомобилям это выражается в том, что машина всеми воспринимается как ЦЕЛЬ, а не СРЕДСТВО. Как некий самоценный объект, а не транспортная функция.
Людям важно, какой именно у них автомобиль.
На самом же деле машина — просто один из многих способов переместиться из точки А в точку Б. Способ, имеющий свои плюсы и минусы. Все остальное — наведенные маркетинговые галлюцинации. Возможно, они развеются, как только их перестанут транслировать из каждого утюга.
Но чтобы это произошло, мир должен измениться слишком радикально, а изменения такого уровня – лекарство хуже болезни.
***
________________________________
Мастер и Деньги
Однажды к Мастеру пришли Деньги. Да, так тоже бывает. Даже к тем, кто далек от монетарных трендов современности, нет-нет да и приходят Деньги. Такова уж их природа.
— Ну и что мне с вами делать? — спросил сам себя Мастер, глядя на Деньги.
Деньги лежали молча и делали вид, что они на своем месте. Хотя ничего более чужеродного в Гараже Мастера еще не валялось.
— И нет вас — плохо, и есть вы — проблема... — вздохнул Мастер, принюхиваясь.
Что «деньги не пахнут», говорят только те, кто настоящих Денег не нюхал. По гаражу, перебивая привычные запахи отработки, бензина и табака потянуло пока слабым, робким ароматом Больших Возможностей.
— Хм... А ведь можно же теперь редуктор... Да что там, даже целый мост можно купить! Со шкворнями на подшипниках. И съемник тот, что я давно хотел...
— Ой, тьфу на вас! — опомнился Мастер. — Влияете, да?
Он подозрительно уставился на Деньги, но те не подали виду.
— Эх, пивка бы сейчас! Кстати, это ж можно того взять, темного, дорогого! Ой... Да что со мной такое? — Мастер быстро накрыл Деньги куском брезента, но от них все равно как будто исходили некие флюиды консьюмеризма. Хотелось странного — то ли двенадцатилетнего односолодового, то ли новый телефон, то ли костюм с галстуком.