ушла в гостиную и достала шкатулку с антресолей. - Держи. Подавись. Оксана еле сдерживала слезы. - Ну, почему ты так всю жизнь со мной? - крикнула она. - Немного твоей любви и ласки, даже сейчас, когда я уже взрослая — и я бы все кинула к твоим ногам! Виталий не мог этого видеть. Он не был особо чувствительным, но Оксану стало ужасно жалко. Сжав локоть девушки, он вывел ее из квартиры на улицу. В машине она дала волю слезам. - Тихо, ну, что же ты так? - он крепко прижал голову Оксаны к своему плечу. - Бедная Оксанка. Я и не думал, что все так... - Ненавижу ее, - всхлипывала она. - И всегда буду ненавидеть! Это она сделала из меня чудовище! - Бедная ты девочка, лишенная с детства любви... Представляю, что тебе пришлось перенести! Но ты будешь счастлива, обязательно, подумал он. С таким лицом и фигурой не пропадешь. Нужен человек, который будет для тебя и любимым, и отцом — сильный, взрослый, состоятельный. Он даст тебе поддержку и любовь, которой ты лишилась в детстве... * * После той стычки со старожилами тюрьмы Максим понял, что его жизнь здесь не будет размеренной, как он желал. Сокамерники уже рассказали ему и Василю, что существуют так называемые «красные» зеки — те, кто стучат тюремной администрации на остальных, могут и оболгать. Есть также «черные» - эти живут по уголовным понятиям. И «мужики» - они лавируют между первыми и вторыми, держатся самостоятельно; таких больше всех. Ну, и «опущенные», но об этих говорить не следует. Та компания, которой не понравилось молодое пополнение в лице Максима и Василя, относилась к «красным». Им было позволено куда больше, чем остальным заключенным; по доносу их главного могли запросто упрятать в карцер человека невиновного. И не то, чтобы парни сильно обидели кого-то своим поступком — нет, просто главному требовались козлы отпущения. Тюремная администрация давно не получала доносов; его положение теряло всякий смысл, и он со своими дружками мог легко лишиться всех неписаных льгот, а это — и более частые передачи, и просторные камеры, и увеличенное время на отдых. Так что, они просто попали под раздачу. Кстати, обоих определили в столярные мастерские — все заключенные занимались полезным делом; сначала молодые люди работали плечо к плечу, а после того случая Максима в мастерской оставили, а Василя перевели на уборку склада. Успевшие подружиться, они чувствовали себя крайне неуютно по одному, но, к счастью, могли еще общаться в общей камере. По вечерам, в краткие часы свободного времени, друзья делились впечатлениями о прошедшем дне, и не могли не переживать взаимно... Казалось бы, такие мелочи! Когда Макс брал суп на раздаче в столовой, кто-то толкнул его под локоть, и обед мог пропасть; в это же время Василю, который обедал в предыдущей смене, подставили подножку на выходе, и он чуть не расквасил нос о кафельный пол. Утром Макс еле успел спасти палец от несвоевременно заработавшего автоматического самореза, а Василя заперли в сарае, где хранился инвентарь. Вокруг будто что-то разливали — например, бензин, и цыган испугался, что его хотят сжечь вместе с сараем. В общем, можно подумать, что им просто не везет, или они проходят стандартную школу новичков, особенно сложную в тюрьме... Случаи-то были разные, от мелкого происшествия до эпизодов, опасных для здоровья... возможно, даже жизни. - Да травят вас, - отозвался со своих нар старший по камере. - Провоцируют. Федор со своей братией ненавидят людей образованных, а еще другой национальности. А тут, пожалуйста: Макс почти закончил академию, ну, а про Василя и говорить нечего. - И что же нам делать? - развел руками Максим. - Это происходит так неожиданно, даже виновника происшествия не найти. Охрана особо не реагирует... - Ну, разве что прибежала на мои крики, и сарай чудесным образом открылся, - вставил Василь. Сокамерники переглянулись. Как бывалые зеки, они держали с «красными» напряженный нейтралитет. А вот новеньким сложнее... Старший уже понял — оба парня хорошие, настоящие мужики. Макс помогал своим в медицинских их проблемах, а Василь брал на себя более тяжелую работу на территории. Ребята — не крысы, с понятиями, пусть и не уголовными, но общечеловеческими. Жалко, если их подставят перед администрацией, или, еще хуже — опустят. - Так, предупреждаю всех, - повысил голос мужчина. - Присматриваем за нашими. Поддерживаем, предупреждаем о возможных провокациях. Я так понимаю, к этому и идет — представить их нарушителями порядка, а это минимум пара суток карцера. Потом не дай Бог кинут в камеру, где сидят больные туберкулезом в открытой форме. Так что, самое главное — поддержка, и не оставлять одних... Услышав все сказанное, молодые люди пришли в ужас. Василь — от одного названия ужасной болезни, а Макс провел параллель: два дня в холодном сыром карцере, потом атака губительных микробов... И все, готов новый больной! Так что, держатьсявместе, не реагировать на провокации и не нарушать порядок — эти действия стали их основной целью. По ночам, в камере, где их точно никто не тронет, каждый засыпал на нарах в мечтах о любви. Максим вспоминал Машу, их последнюю встречу и ее полные слез глаза... как хорошо, что из-за дождя надзиратели отвлеклись и не заметили их взглядов, полных тревоги и симпатии! А Василь мечтал о черноглазой Ирине — кассире в магазине возле дома, которую он успел уже сводить в кино и обменяться с ней поцелуем. У обоих на воле сорвались начинающиеся отношения — хрупкие, как цветок, и это было очень обидно. И, если Ирина понятия не имела, куда делся энергичный веселый ухажер, то Маша все теперь знала, благодаря неожиданному визиту. Максим удивился, как все связаны в этом городе. Похоже, рыжая девушка, приехавшая с Машей, в отношениях с водителем, пострадавшим от дороги в вечер его прибытия. А, судя по разговорам надзирателей, сама она — дочь начальника этой тюрьмы — в тот вечер они обсуждали приезд девушек. Должно быть, такое важное лицо было бы довольно, если бы за его дочерью ухаживал будущий квалифицированный медик из интеллигентной семьи, житель столицы, пусть и не самый богатый... но никак не преступник, коим он являлся сейчас. Ночь оба провели неплохо — уснули быстро, физический труд поспособствовал, и им снились девушки, о которых пока оставалось только мечтать. Утренняя побудка прервала грезы не только у молодых. - Эх, Вера, - вздохнул старший, слезая с нар. - Такая баба... Мечта! Парни, живо одеяла заправили! Он уже рассказывал об этой своей Вере — сорокалетней красивой голубоглазой даме, администраторе гостиницы, такой, что «есть за что подержаться» (в понятии старшего это были дамы весом свыше ста килограмм). Что же, счастье — оно у каждого свое. На утреннее построение всех вывели на улицу, на территорию перед складскими помещениями и мастерскими. Так получилось, что в толпе Василь и Макс потерялись и оказались далеко друг от друга. Более того — сокамерники оттеснились ближе к первому. Так что, Максим был в окружении парней из других камер. Заговорил заведующий по хозяйственной части. Он охватывал фронт работ, делил людей на команды. Дела всегда находились: чистить территорию, санузлы; помогать поварам на кухне; столярничать; и много чего еще... Когда небо занеслось тучами, команда, назначенная на уборку территории, поняла: дела откладываются на полчаса минимум. Максим, которого причислили к ней, вспомнил, как во время последнего сильного дождя он увидел Машу. Замечтавшись, парень не заметил легкого движения сзади. Маленькое лезвие ножа скользило вперед, прямо к спине. При прямом попадании оно могло достигнуть сердца и убить. Зато Василь дернулся от плохого предчувствия. Лезвия он не видел, но тело охватила дрожь, и неожиданно заболела левая лопатка, что было необычно для молодого здорового человека. Стало страшно и жутко. Чутье еще ни разу его не подводило. - Макс, - прошептал он и, заметив, что заведующий говорит очень громко, повысил голос: - Максим! Осторожнее... В тот же момент, во дворе остановился уазик. Из него выскочил молоденький водитель — тот самый, схвативший тепловой удар. Многие зеки видели, как его относили в санчасть, и говорили: как могут остаться здоровыми они, если начальство о своих не заботится? Максим тоже вспомнил его. За неделю отсутствия на службе у парня с лица сошла вся детская пухлость, стали видны скулы, и глаза казались большими, на пол-лица. Да, тяжело ему далась та дорога в душной кабинке. А он, козырнув заведующему, объявил: - Мне нужны Агиев и Лойко. Они не прошли медосмотр. Заведующий покраснел от смущения. Люди уже неделю сидят в камере, а не были осмотрены врачом! Дело в том, что обычно зеков провожали на осмотр водители — прямо после приезда, в силу нехватки надзирателей, и особенно часто за это отвечал именно Владимир. А в тот раз ему стало плохо, потом больничный, и все забыли про новичков. Позвав их, заведующий обратился к Вовке: - Только давай быстро. У нас работы куча. Кивнув, парень подтолкнул к кузову заключенных. Василь в этот момент осознал: если бы не появление водителя, возможно, Макс был бы уже ранен, а то и мертв. Он, когда садился в машину, заметил Федора... тот кинул в их сторону взгляд, полный злобы и ненависти. Около медпункта Володя позвал Василя: - Лойко! Давай первым... - Так обычно по алфавиту, - удивился парень. - Макс-то Агиев... - Слушай начальство, - Вовка, отвернувшись, спрятал усмешку. - Так надо. Василь сделал пару шагов в сторону здания медпункта, где его тут же подхватил д