мату духов Оксаны и, потянувшись всем существом, поцеловал в губы. Оксана не стала его отталкивать — сама ждала такого поцелуя... Обвив шею Николая руками, она ответила глубоким движением своих губ. Николай, застонав, опустился на крыльцо с ней на руках. - Ох, девочка. Что же ты со мной делаешь! Его руки заскользили по ее телу так, будто полковник Ламонин перестал быть взрослым опытным мужчиной и превратился в молоденького парня — страстно и одновременно робко. Оксана, обхватив его голову руками, прижала к своей груди. Тяжело дыша, оба завалились на ступеньки крыльца. - Я хочу тебя, Коля. С первой нашей встречи я ждала этого... На лестнице, не смотря на неудобство, Оксана получила самое большое наслаждение за последние несколько лет. Николай в возбуждении ласкал ее тело, шептал ласковые слова... Казалось бы, что нового для красивой, опытной девушки? Но Оксана чувствовала себя на седьмом небе. Именно потому, что он казался мужчиной мечты. В эту ночь они уснули вместе. На той самой веранде, где любил проводить время в одиночестве Николай. Прямо на плетеном диванчике, под которым уснул позже кот Пират... Так пала несокрушимая, казалось бы, стена верности и стойкости Николая, которую ранее не могла пробить другая женщина. * * * После приезда отца, Максим полдня ходил расслабленный и задумчивый. На разговор здесь давали полчаса, и за это время они многое обсудили... Конечно, молодой человек не стал рассказывать папе о том, что в первые же дни нашел здесь врагов. Казалось бы, Сергей Александрович только свыкся с мыслью, что сын теперь в тюрьме, смог продолжать работать и жить, почти как обычно. Как он сказал, не такой уж это большой срок, и пережить такое можно. Максим подумал: он, конечно, скучает по папе, но лучше бы тот не приезжал. Слишком щемящее чувство тоски и боли осталось после их встречи, свободой потянуло так, что захотелось бежать за отцом, наплевав на охрану. Увы, это было невозможно. Покидая под конвоем комнату для встреч, он заметил в очереди друзей и родственников, приехавших навестить своих, молодую женщину — смуглую брюнетку в широкой цветастой юбке. Интересно... значит, здесь отбывают срок и другие цыгане, кроме Василя: друг сразу сегодня сказал, что к нему никто не приедет. Но почему же он их не видел? Два надзирателя, неспешно прохаживаясь по коридору, тихо переговаривались. Максим прислушался и понял, к кому приехала женщина. - Ну вот, у нас образовывается цыганский табор, - говорил первый. - Помимо уже сидящего ромала с фамилией Лойко, еще двух привезли, тоже молодые, как и тот. Этих, правда, взяли в Москве с наркотой, и не первый раз; сроки у них побольше. - Их посадили в разные камеры, - ответил второй. - Нельзя, чтобы цыгане кооперировались. Они же, даже если незнакомы, вмиг братаются, и начинают чудить. Ромалы, конечно, могут пообщаться во время работ, или в столовой... но там все-таки есть охрана, и она вмиг пресечет любой кипиш. Что же, Василь найдет возможность пообщаться со своими. Они, конечно, подружились, но он сам говорил, что все цыгане — братья. Быть может, эти двое окажут помощь в противостоянии с «красными». Максим вернулся прямо к обеду, после которого заключенных разводили на работы. Их построили во дворе, провели перекличку... Переглянувшись с Василем, он заметил в его глазах тревогу. Ничего, можно будет его порадовать после работ приятным известием о появлении в тюрьме других цыган. На территорию въехал знакомый УАЗ. Макс и номера запомнил — это была новая машина, выделенная Владимиру, с хорошей системой вентиляции. Полковник Ламонин, узнав о том происшествии, убрал заместителя и быстро разобрался с проблемой, это обсуждали все надзиратели. Выйдя из машины, молодой человек протянул одному из надзирателей список. - Вот те, кто будет работать на постройке нового склада. Сегодня кладем фундамент. - Ну, я понимаю — вот эти двадцать, они работяги, - прочитав список, кивнул тот. - Но Агиева-то куда? Медик, ни разу не рукастый. - В том и дело, что медик, - вздохнул водитель. - На стройке всякое случается. Травмы, падает постоянно что-то. Руками работать Агиев может, как и все, молодой и здоровый. А если что, и помощь окажет! Это не я придумал, а начальник по хозяйственной части. В медицинском кабинете переполнение, доктор работает на осмотре, так что, этими ребятами он заняться не сможет. Турбо-вичей привезли. При последней фразе бывалые зеки переглянулись и вздрогнули. Турбо-вичами называли тех, у кого были и туберкулез, и ВИЧ. Их размещали в специальную камеру, но туда мог попасть и изначально здоровый заключенный, нарушивший распорядок... или чем-то не приглянувшийся администрации. Но Максиму это ни о чем не говорило. Он обрадовался Владимиру, как родному, и украдкой улыбнулся ему. Тот незаметно для других кивнул в ответ. Как же здорово, что территория тюрьмы велика, и в некоторые ее уголки нельзя дойти пешком, для чего на развозе работали водители. Неужели, Владимир и Маша нашли еще одну возможность для свидания?! Место, где разметили территорию для будущего склада, располагалось далеко от остальных построек. Там их уже ждал начальник по хозяйственной части — пожилой полный мужчина, который в силу своей не слишком напряжной должности мог и любил вздремнуть в течение рабочего дня. Сейчас он планировал раздать указания и тихонько удалиться в свой кабинет, чтобы отдохнуть. Таким образом, из охраны оставался только водитель — чтобы потом отвезти всех обратно, да пара вооруженных молоденьких надзирателей, которые больше хотели поболтать, чем следить за работающими зеками. А куда им бежать — территория-то огорожена, защищена охраной и оградой с колючей проволокой. Когда начальник ушел, Владимир, подтолкнув Максима к машине, громко сказал: - На всякий случай посмотри аптечку. По технике безопасности на стройке, она должна быть. Будешь работать, как все, и, если что, применишь ее. Заодно сообщи, если чего-то не хватает. Все приступили к работе после указаний хозяйственника. А Вовка осторожно провел Максима в кузов. - Она здесь, Агиев. Времени у нас мало. Уж извини, но сейчас я буду непосредственным участником свидания. Я помогаю Маше из-за нашей с ней дружбы, и мое присутствие необходимо. Маша, поправляя растрепавшиеся волосы, вылезла из-под кучи наваленных друг на друга брезентовых покрытий. - Как ты провез ее? - с восхищением спросил Максим, целуя девушку. - Территория же охраняется... Ох, Маша, я так скучал. Она, крепко обняв Максима, прошептала ему на ухо слова любви. - Машины сотрудников не проверяют, - усмехнулся Вовка. - По сути, могу завезти и вывезти все, что угодно. И кого угодно. Правда, раньше я ничего такого не делал. Ну, давайте, милуйтесь. Я отвернусь. Маша, прижимаясь к Максиму, сказала: - Я должна знать все, что случилось. Как и почему ты попал сюда. - Милая, это долгая история. В тот день, когда мы познакомились... - Чувствую, разговор будет действительно длинным, - прервал их Вовка. - Макс, есть ли у тебя верный человек, который все расскажет подробно? Желательно, чтобы он хорошо знал о том убийстве. Если дашь его контакты, мы с Машей сами приедем к нему и все узнаем. - Отец! - встрепенулся Макс. - Он все видел своими глазами... Только на суде его слушать не стали. Он все расскажет. Вовка записал в телефон адрес и телефон Сергея Александровича и сохранил, как черновик сообщения. - Мы обязательно поедем к нему и все узнаем, - прошептала Маша, сжимая руки Максима. - Я верю, что тебя судили несправедливо, и думаю, что он только подтвердит мои мысли. - Все, сейчас Агиева могут хватиться, - Вовка хлопнул его по плечу. - Маша, прячься обратно! Через три часа я поеду по делам твоего отца и смогу тебя вывезти. Влюбленные трогательно попрощались, и Макс присоединился к остальным заключенным. Расчет начальства был верен — в процессе закладки фундамента он оказал помощь двоим, получившим небольшие травмы. После работ его сопроводили в камеру. Перекинувшись парой слов с сокамерниками, он заметил, что Василя нет на месте. - А где... - В карцере он, - опустил голову старший. - Его группа работала на уборке территории. Я не понял, что там произошло... По-моему, двое цыган напали на него. Мы еще все удивились, что свои, а так агрессивны к Василю. Началась драка, охрана побежала растаскивать... И в куче людей обнаружила нашего парня с ломом в руках. Видимо, он защищался, и одному руку повредил. Вот и попал в карцер. Говорят, на два дня закрыли. - А потом? - Максим почувствовал, как все внутри похолодело. Он вспомнил про камеры с больными. - Потом... ну, сам знаешь. Скорее всего, не жилец уже Василь. В эту ночь Максим никак не мог заснуть, тревожась за друга. Единственный человек здесь, ставший ему почти братом... И неужели запихнут в эти камеры, он заразится и умрет молодым?! Утром, в столовой, Макс стоял в очереди за жидкой овсянкой, погруженный в свои мысли. Забирая кашу, он случайно толкнул локтем стоявшего сзади, извинился и сел на свое место. За длинным общим столом он принялся за еду, и вдруг почувствовал, как ему в бок уперлось тонкое лезвие. - Не жилец ты, фраерок, - тихо прошептал Федор — главный среди «красных» зеков. - Не сегодня, так завтра. Мне вот свиданку не дали — подумаешь, не проснулся вовремя, и ведь наказали! А тебя пустили к папаше. Что, думаешь, ты привилегированный? Не сегодня, так завтра кто-то посадит тебя на перо... Никто не услышал этих угроз, а Макс следующие два дня жил в постоянном напряжении и избегал Федора и его компанию