на них, и поглаживал пистолет, спрятанный за ремень. Потом он включил тихо музыку на старой магнитоле — чтобы было веселее, но и внимание не хотел привлекать. - Ох, как деревья трещат, - среагировал он на треск, раздавшийся в лесу. - Не иначе, зверье оплодотворяется... Маша и Лика поддержали пошлую шутку нервным смехом. А Василь улыбался радостно. Ромалы совсем близко... Он заметил промелькнувшие на лесной полянке два мотоцикла, и родную черную кудрявую голову Ромки — близкого товарища. В то же время, из густых сосен вышли по очереди несколько спецназовцев. Они встали позади Федора и Славского, на расстоянии двух метров, и взяли их на прицел. С группой вместе из машины вышли Ламонин и Вовка. - Попались, голубчики, - удовлетворенно проговорил Николай. - Ох, с ними девушки какие-то, - заметил Вовка. - Да это же Маша и Лика! - Не стрелять, - моментально среагировал полковник, посмотрев вперед. - Могут быть жертвы. Вовка... Ты видишь, к чему привела твоя безрассудность?! Как они, вообще, здесь оказались?! - Ну, вот и все, - радостно проговорил Славский, вылезая из-под машины. - Я починил... Поехали, проводим вас, девчата? - Никуда не поедете, - голос лучшего друга Ромки заставил душу Василя петь от счастья. - Отпустите всех. И отойдите от девушек, идиоты. Кстати, Василь думал, что приедет человек десять максимум... Он ошибался. Четверо на двух мотоциклах, а следом — еще три машины, по пять в каждой, и все вооружены. Таким образом, у цыган появлялся шанс увезти ребят без потерь. В этот же момент, поляна осветилась светом фонарей, и все замерли от крика в громкоговоритель: - Всем стоять на местах. Полиция. Славский, Рунеев, Агиев, Лойко — руки за спину, выйти вперед... В вспышках света первое, что бросилось в глаза Максу — это Вовка и его взгляд. Он был полон такой боли и безысходности, что защемило душу... * * Первый предупреждающий выстрел командир спецназа сделал, когда Федор потянулся в карман за оружием. Преступник думал, что никто этого не видит, однако, от сотрудников силовых структур сложно что-то скрыть. - В следующий раз стреляю на поражение, - закричал командир. - Отойдите на пять шагов от заложников, и направляйтесь к группе захвата. Считаю до трех... Воздух вокруг них будто накалился. Еще больше усилила напряжение сверкнувшая молния... Она осветила всю группу людей: группу захвата, беглецов, девушек и колоритную компанию цыганских парней на мотоциклах. - Сейчас начнется заваруха, - прошептал Василь, которому упиралось в спину лезвие ножа Славского. - Ох, не ждал такого... Зеки-рецидивисты, менты, ромалы и мы с тобой. Вот только девчонкам здесь совсем не место. Главное — чтобы Федор не понял, чья Маша дочь! Максим тоже искренне желал этого. Ранее он не видел отца своей любимой, но сразу узнал его по рассказам Маши. Полковник не показал вида, что его как-то особенно волнует девушка... Только желваки на скулах задвигались. Сама она тоже не делала шагов в его сторону. Если факт их родства всплывет, Федор и Славский обязательно обратят его в свою пользу. А рядом с ним стоял Виталий. С ним Макс не сталкивался в колонии близко — тот нес дежурства в другом блоке, и видел его только один раз в столовой, и от других зеков ему стало известно, кто это. Черкасов не отличался какой-то особой жестокостью, но был холоден и рассудителен. И этот блондин с равнодушным взглядом немного оживился, только когда увидел девчонок. Макс смотрел на Машу, не отводя глаз, и ловил ее испуганный взгляд в ответ. Только бы ей не причинили вреда... Ну, зачем он послал ей те фотографии? Разве можно было предположить, что все обернется вот так?! Первым не сдержался Славский. Он, вообще, отличался вспыльчивым нравом. Убрав нож от Василя, мужчина схватил ближайшую к нему из девушек — Лику, за плечо, и приставил нож к ее шее. Она, испуганно вскрикнув, вся побелела. Ламонин сжал губы и взвел курок. Только не хватало... Он, конечно, более всего переживал за дочь, но не мог позволить, чтобы ее подруге причинили вред. Вот уж принесло девчонок в самое пекло! Пока никто не стрелял после того, предупредительного выстрела спецназовца. Преступники боялись двойного прицела полиции и цыган, а те выжидали. Последние не хотели проблем с властью, хотя, в случае необходимости спасти Максима и Василя, они готовы были на открытое столкновение. Тем более, ромалы не собирались давать девушек в обиду: те в их глазах выглядели случайно попавшими в беду. Единственный, кто потерял над собой контроль — это Вовка. Он понял, что любимая в опасности, воспользовался слабо освещенным пространством между соснами и прокрался к беглецам. Парень с удовольствием выстрелил бы в спину Славскому, но боялся причинить вред Лике. Остатки самоконтроля заставили его только ткнуть оружием преступнику в спину. - Отпусти девушку, - потребовал Вовка. - Иначе стреляю. Ну, не будь идиотом. - Кирсанов, отставить самовольство! - заорал Николай. Все пошло совсем не по плану захвата. Под угрозой оказался еще и Вовка — пусть и провинившийся, но все же дорогой ему человек. Ламонин только сейчас понял: нервы у него сдали окончательно, иначе он бы не стал нарушать ранее данные указания по плану захвата. Славский не внял требованию парня и нажал лезвием на шею Лики. Показалась струйка крови, и Маша истошно закричала. Одновременно кончилось терпение Ромки — он не мог видеть, как мучают девчонку... И Василь кивнул - дал сигнал к действию. В спину Славского полетел хорошо заточенный и четко направленный цыганский нож... Вовка взвел курок, а Федор выстрелил в его спину. С другой стороны опушки это заметил командир спецназа и дал команду стрелять. Таким образом, пули полетели со всех сторон. Федору одна из них попала в висок, а Вовку прошило на уровне легких два раза - и в грудь, и в спину. Молодой человек упал навзничь, неловко взмахнув руками. Первая кровь смутила и ромал, и, тем более, группу захвата. Ламонин же дал указание — без жертв со стороны погони и мирных людей! Два сотрудника колонии кинулись к парню, собираясь посмотреть, насколько сильно он пострадал, один из них — Виталий. Не то, чтобы его волновала жизнь Вовки, просто он хотел заработать лишний козырь в глазах Ламонина. Славский так растерялся, что его товарищ ранен, что отпустил Лику. Она кинулась к Маше, они тут же оказались под прикрытием двух спецназовцев. А самого его схватили трое из группы захвата, возникшие будто неоткуда. Без Федора, Славский будто потерял чуткость и настороженность, и дал им спокойно скрутить себя. - Девушек уведите, а этих хватайте! - закричал Ламонин. - Они не должны уйти. Макс испугался за Вовку так, что хотел бежать к нему, но Василь крепко схватил его за локоть. - Стой. О нем позаботятся... Наши передадут вести о его здоровье, как только что-то будет известно. Главное - чтобы сейчас нас всех не скрутили! А вот схватить своих ромалы никак не могли позволить. Поэтому, Ромка прокричал что-то на своем наречии так звучно, что все замерли на несколько секунд. Хорошо, что спецназовец быстро увел Лику и Машу, а Вовку отнесли в машину на руках, потому что началась катавасия. Цыгане мигали фарами на мотоциклах, кружились, орали какие-то странные слова, включали музыку... Они создали такую бурю из земли и песка, летящих из-под колес, что все потеряли ощущение реальности. Группа захвата стреляла, пыталась пробраться к беглецам... Маша рвалась к Максиму, но отец крепко держал ее. - Ты видишь, к чему привело твое безрассудство? - строго отчеканил он. - В Вовку две пули попало. Ох, бедный мой мальчик, не прощу себе. Не удержал... То, что случилось с Вовкой, Ламонин воспринял как личное горе и позор. Отец парня был его другом с самого детства, и они вместе уехали воевать в горячую точку много лет назад... Друг уже был женат, и после первого же боя пришло письмо о том, что у него будет ребенок. На следующий день его убили в горах. Николай, вернувшись на родину, во всем поддерживал беременную вдову Игоря, встречал ее из роддома, помогал в воспитании Вовки, пока та не вышла замуж повторно, а парню уже к тому времени исполнилось шестнадцать лет. Он поклялся погибшему другу, что будет беречь и защищать его сына. И вот, нарушил свое обещание! Услышав это, Лика почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Нет... Он же рисковал собой, чтобы ее спасти! - Выживет, - бормотала она, пробираясь к машине, которую уже заводили. Полковник дал указание немедленно везти парня в больницу. - Милый мой... Не умрет! Когда пыль и песок улеглись, все увидели, что ни Макса, ни Лойко, ни цыган нет на опушке. Мотоциклы трещали где-то вдалеке. В руках у полиции оказался моментально испустивший дух от пули Федор и захваченный Славский. - В погоню, Николай Геннадьевич? - спросил командир спецназа. - Вы — да. Ловите их, а я должен проследить, чтобы с Кирсановым было все в порядке. Ты отвези девчонок ко мне домой, - велел он спецназовцу, который уводил Лику и Машу. - Папа, но как же... А что с Вовкой? - охнула Маша. Она еще не могла прийти в себя от всего случившегося. Ламонин взял ее под локоть и подтолкнул в одну из машин. - Пока не знаю, - он еле сдерживал гнев. - Боюсь, все плохо... В него попали пули - и в спину, и в грудь. Раны очень серьезные. Я сообщу тебе. Поеду с ним в больницу. Дверь машины захлопнулась. Они рванули по лесной тропе к шоссе. Маша, осознав, что ее любимый мог не выжить в этой свистопляске, и до сих пор он в опасности, да и Вовка сильно пострадал, потеряла сознание ближе к городу. Парень, который вез ее домой, растеря