бы ты у меня была сильной, счастливой. Нет, если ты еще раз забеременеешь, и сможешь доносить, я буду только рад. Лишь бы ты была со мной. Таким словам могла порадоваться любая женщина после многих лет брака, подумала Маша. Сейчас маме самое время прекратить претензии, обнять отца, признаться в любви... ну, хотя бы в благодарности, показать, что она его ценит и уважает взаимно. Но, вместо этого, Тамара решила в свойственной ей манере пококетничать с мужем. - Как хочешь, папочка, - ее голос поднялся на тон выше. - Твоя девочка обязательно еще раз подарит тебе ребеночка. Она ведь еще молодая, не так ли? Ох, если бы это ребячество выражалось только в словах! Нет, мужчине иногда приятно, когда его любимая показывает слабость, нуждается в его помощи. Но — не постоянно, и не в каждой мелочи! В порыве откровенности Николай Иванович однажды рассказал Маше, что Тамара была более зрелой и самостоятельной в свои двадцать с хвостиком, в таежном гарнизоне, с маленькой дочерью на руках. Услышав шумный выдох отца, Маша поняла, что тот недоволен поведением жены... как родитель — ребенком, и поспешила выйти из своего укрытия. Лучше, если они придут в ужас от ее заклеенной раны на лбу, чем начнут ссориться. Так она и появилась в столовой — молча, с глуповатой улыбкой. Бледная, уставшая. - Я поступила, - вместо приветствия сказала Маша. - Экзамен сдала на «отлично», как и предыдущие, так что... Отец, видимо, был ошарашен собственной гордостью за дочку. Сначала он поднял ее и закружил, а уже потом обратил внимание на пластырь. - Маша, а это что? Ты как себя чувствуешь? Я позвоню в больницу... Мамин взгляд полон тревоги и боли. Такой, что Маша хотела обнять ее, успокоить и все немедленно рассказать... Однако, Тамара увидела, что отец собрался помогать дочери, и упала на мягкое кресло. - Я больше не могу, - капризно закусила губу она. - Вы меня доведете! Что с тобой случилось? Девушка коротко изложила дневное происшествие и заверила родителей, что медицинскую помощь она получила, и сейчас все в порядке. Отец захлопотал вокруг жены и дочери, первой подал успокоительные таблетки, второй налил чай и щедро положил в тарелку салат и мясо. В этом был весь Николай — сильный, заботливый мужчина, способный охватить своей опекой всех. - Скорее всего, тот, кто врезался в автобус, был нетрезв, - предположил он, усаживаясь за столом рядом с дочкой. - Совсем обнаглели! У нас в городе я бы нашел на него управу! Ну, и всего наилучшего тому парню, что отвез тебя в больницу. При воспоминании о молодом человеке Маша опустила глаза и активнее принялась за еду, чтобы скрыть смущение. Действительно, Лика права: зачем терзать себя переживаниями? Если захочет — найдет, возможность у него такая есть. После ужина мама удалилась в свою комнату. Она была настолько подавлена ссорой с мужем (или делала вид?), что не слишком внимательно слушала рассказ Маши о том, как прошел экзамен, и едва похвалила ее. Такое отношение обижало, но девушка проявила понимание — мать с трудом переключалась с одной темы на другую, так было всегда. Сама Маша, чувствуя ужасную усталость, пожелала родителям спокойной ночи и ушла в свою комнату на втором этаже. Она очень быстро уснула. Николай остался единственным членом семьи, не отправившимся в постель. Ну, если не считать кота Пирата — черного и одноглазого. Маша притащила его в дом много лет назад, когда он был бездомным котенком. Соседские мальчишки выкололи ему глаз сучком. Тамара была против, заявила, что питомец должен быть красивым, а вот Николай захотел его оставить. И не зря — кот стал его верным другом, спутником, а иногда и безмолвным слушателем. Сейчас они вместе удалились на террасу. Мужчина плеснул себе в чай немного коньяка. Он иногда расслаблялся так после службы, но старался, чтобы Тамара этого не замечала — она алкоголь на дух не переносила, даже по праздникам. Усевшись в плетеное кресло, Николай отхлебнул приятный коктейль из коньяка и чая — он неплохо воспринимался организмом даже в летнюю жару. Пират сел у его ног и хрипловато заурчал. - Хрипишь, зараза, - он наклонился и почесал коту голову. - Я помню время, когда ты тоненько пищал. Стареешь... Десять лет тебе. Да и я не молодею. Наверное, мои сорок пять равны твоим десяти в кошачьем исчислении. Однако, Николай ошибался. Пират себя стариком не считал. Увидев соседскую рыженькую кошку с поднятым хвостом, он напрягся и выбежал через открытую дверь террасы. В прошлом году он уже поухаживал за кошкой соседей с другой стороны, у нее родилось пять черных котят. Молодой сосед-хозяин, смеясь, потребовал у Николая алиментов. Котоалиментов. Оставшись в полном одиночестве, мужчину посетили мысли, от которых он старался уйти в последнее время. Постоянные капризы Тамары, ее ребячество, преувеличение собственной беспомощности... То, что казалось милым в двадцать лет, в сорок уже смотрелось нелепо. Порой казалось, что их дочь взрослее и самостоятельнее. И сейчас, в вечерней тишине, Николай в очередной раз прислушался к своим желаниям. Ему хотелось... женщину. Настоящую, со страстями, поступками, взрослыми эмоциями и нормальным женским телом, а не иссушенную диетами для соответствия непонятным идеалам. Душа и тело мечтали о такой! Но изменить Николай не решался — считал это отвратительным. Что же, в сотый раз он попробует договориться с Тамарой. Хотя, к его доводам она оставалась равнодушной...