богиню. А бледность и синяки под глазами, хоть искусно скрытые свадебным макияжем, но заметные внимательному глазу, лишь придавали ей загадочности и какой-то неземной красоты. - И Тамара все болеет, - вздохнул Вовка. - Не ожидал я, что все окажется так серьезно для ее психики. Молодая ведь еще, довольно крепкая женщина! А Маше сейчас, когда она беременна, очень нужна поддержка матери! - Зато Николай получает полную поддержку, - язвительно проговорила в ответ Лика. - Ох, неужели Маша так поглощена свадьбой, что ничего не видит? Рядом с Николаем гордо, как королева этого праздника, восседала Оксана — на правах родственницы. Она убрала черную густую шевелюру в подобие короны из кос, украсила ее цветами, одела длинное летящее платье молочного оттенка, подчеркивающее загар, и сама была похожа на невесту. Иногда она и Николай переглядывались, улыбались друг другу, разговаривали. Вроде все — в рамках отношений дяди и племянницы, но... - Ты думаешь о том же, что и я? - приподнял брови Вовка. Раньше они не обсуждали это — не было повода, но сейчас все стало ясно. - Именно сейчас, когда Тамара болеет, а Маша уезжает! - Я не уверена, боюсь кого-то обвинять напрасно. Сейчас Николай уезжает, чтобы помочь Маше и Виталию обустроиться на новом месте. А вот Оксана остается с Тамарой... Да ну их, эти мысли. Николай — не такой человек, просто Оксана красива, вот он и поглядывает, как любой нормальный мужик. Ты же так же, как он, пялишься. Нет. Вовка был готов поклясться, что посмотрел на Оксану один раз — когда здоровались в ЗАГСе при встрече, и точно — не так, как Николай. Тем временем, Оксана посмотрела на часы в своем телефоне и притронулась под столом к ноге Николая. Тот очень стыдился, что пылает от страсти к племяннице, пока жена лежит дома, не в состоянии пойти на свадьбу дочки... Но поделать с собой он ничего не мог. - Коленька, - с придыханием, сводящим с ума, прошептала она. - Нужно проследить за сиделкой, которую ты нанял! Ну, не внушает она мне доверия. Ты оставайся — не каждый день все-таки дочку замуж выдает! А я поеду домой и посмотрю, все ли в порядке с Тамарой. К счастью для Оксаны, Тамара тогда так и не успела вспомнить, что случилось в вечер ее приезда. Виталий вовремя достал нужное лекарство, и девушка подкупила медсестру... С тех пор память стала Тамару стабильно подводить, как и координация движений, и внимание. Николай, изумленный сложившейся ситуацией, не стал возражать против свадьбы Маши, и определил жену на лечение в стационар... Когда ее выписали, он нанял сиделку, к негодованию Оксаны. Эта пожилая медсестра на пенсии добросовестно выполняла свои обязанности. Ничего: благодаря тайно подливаемому в еду лекарству, никакая надомная сиделка с ней не справится, скоро Николай сам придет к тому, чтобы отправить Тамару на принудительное лечение в психиатричку. А там из здорового, в принципе, человека легко сделают овощ и без лекарств — сама атмосфера этому способствует. После такого и до признания недееспособности недалеко. И у Оксаны руки останутся чистыми: она ведь никого не убивает! Николай станет опекуном жены и управляющим ее имущества, и Оксана с удовольствием примкнет к этой кормушке. А потом — кто откажет в разводе начальнику колонии, желающему избавиться от ненормальной жены?! И будет у Тамары судьба доживать в психиатрическом отделении, довольствуясь редкими визитами Николая и Маши... Возможно, она дойдет до такого состояния, что дочь побоится показать ей своего будущего ребенка. Зайдя на кухню, Оксана почувствовала запах запеченой курицы и черного чая с бергамотом, любимого теткой. Она почувствовала злость. Чертова сиделка угождает Тамаре: и вкусно, и полезно. Такими шагами, женщина может и на поправку пойти! Плюс лекарства, направленные на усиления мозговой деятельности... Зажав пузырек с медикаментом в руках, Оксана побежала в комнату тети. Та спала, свернувшись на кровати калачиком. Сиделка — худощавая приятная женщина около шестидесяти лет — склонилась над ней, собираясь разбудить. - А ну, выйдите отсюда, - скомандовала Оксана. - Я сама ее накормлю, и дам лекарство. - Вы уверены? - обернулась сиделка. - Я бы справилась... - Понимаю, вы профессионал, Галина Ивановна, - притворно улыбнулась Оксана и взяла женщину под локоть, подталкивая к выходу. - Но я так переживаю! Вот, убежала со свадьбы Маши, чтобы проследить. А Николай Геннадьевич выпил лишнего. Ну, мужчины... Вы сами понимаете! Обнимая обеспокоенную сиделку за плечи, девушка дошла до отведенной для нее гостевой комнаты и вернулась к Тамаре. Похоже, добавленное утром в чай лекарство еще не отпустило... Женщина проснулась, но не могла сфокусировать взгляд. - Оксанка, ты пришла, - сонным голосом проговорила она. - Чего не веселишься-то? Замуж же выходишь... А где Саша? Оксана спрятала улыбку. Сашей звали местного парня, с которым она гуляла, когда приезжала к Ламониным десять лет назад. Очевидно, мысли и воспоминания причудливо смешались в голове Тамары. - Я сейчас к нему вернусь, тетя, - проговорила она, поднося чашку с бульоном и подмешанным лекарством к губам Тамары. - К тебе зашла, в гости... Выпей бульон, и я пойду к жениху. - Красотка ты! - восхитилась Тамара и посмотрела на нее неожиданно осмысленным взглядом. - А мне действительно надо это пить?! Оксана, запаниковав, сделала один глоток из чашки. - Вкусно! Не хочешь — я сама выпью... Но доктор сказал — ты очень устаешь, и должна это пить. Силы ведь восстанавливает! Тамара послушалась и выпила весь бульон. Через десять минут Оксана ушла в свою комнату, а тетя начала разговаривать с пригрезившейся покойной матерью. Она жаловалась ей на мужа, который пропадает на службе; на дочь, которая забыла о ней с новым парнем; наконец — на племянницу, забросившую супруга в день свадьбы. По подсчетам Оксаны, Виталия и подкупленной ими медсестры, остатки адекватности Тамары доживали считанные дни. Тем временем, Николай поехал с Машей и Виталием в заказанный для брачной ночи номер лучшей гостиницы города. Дойдя с ними до свадебного номера, он крепко поцеловал дочь и обнял Виталия. - Держись, милая. Первая беременность — это сложно. Но, знай: любые лекарства... да и просто, мое плечо и поддержка. А ты... - он повернулся к жениху. - Береги ее. Любишь — помогай во всем. Узнаю, что ей плохо... Николай не успел договорить, потому что Виталий подтолкнул его в номер. Там стоял столик на колесах, уставленный легкими закусками, шампанским и соком. - Выпейте, Николай, за наше с Машей счастье. Отец... могу ли я тебя так звать? Расстроганный Ламонин выпил с молодыми и уехал. Он беспокоился за дочь... отцовское сердце буквально орало о чем-то нехорошем. Ну, да это волнение, и стресс от болезни Тамары, и порочной связи с Оксаной. Ну, а что ему — лезть в постель к Маше и Виталию?! Жених, как только тесть уехал, отправился в душевую, а Маша, упав на кровать, стянула с рук кружевные перчатки. Она устала так, что хотелось только одного: закрыть глаза и провалиться в сон. А Виталий воспользовался ее задумчивостью. Он начал целовать шею жены — страстно, но осторожно. Почему-то беременность Маши вызвала в нем желание защищать и оберегать, незнакомое ранее... Хотя вполне возможно, что это и не его ребенок. Заметив, что Маша не в состоянии отвечать на его ласки, он вздохнул. - Устал мой цветочек? И свадьба, и токсикоз... Ох, как все на тебя навалилось. Дай я помогу... С этими словами он освободил ее ноги от туфелек и расстегнул молнию на платье. Маша была настолько сонной, что еле нашла в себе силы поблагодарить. - Да ладно, я-то что? Посижу за компьютером, фото размещу со свадьбы, какие есть. Пусть все знают, что мы счастливы! А ты отдыхай, милая. Брачную ночь мы перенесем. Глядя на спящую жену, Виталий в очередной раз подумал, что она очень красива, и ощутил прилив нежности. После совместного путешествия он узнал ее лучше, проникся и поразился ее доброте и наивности. Что там тесть намекал про то, что Маше с мужем будет плохо? Ничего подобного — это же как ребенка обидеть! Он просидел в интернете до часу ночи. Последней мыслью перед тем, как уснуть, было следующее: нужно потребовать, чтобы Оксана перестала травить маму Маши. Зря он, вообще, такое посоветовал, да и с лекарством помог. Слишком далеко они зашли в своей жажде наживы, а деньги ведь совсем не главное...