графии Катеньки. Ну, ты сам видел. А тут — прямо странно. Вовка задумался. Когда он служил в армии, военная часть находилась в таком же северном городе, как тот, где сейчас жила Маша, и он помнил, как иногда тяготился вечной темнотой и мерзлотой. А ведь он — крепкий парень, на тот момент солдат срочной службы... И совсем другое дело — недавно родившая молоденькая подруга с полугодовалым ребенком на руках, у которой муж пропадает на службе. Так и до депрессии недалеко. - И что ты предлагаешь? Лика, мы собирались к ней слетать на февральские праздники... - Подожди, это еще не все. Сегодня я видела Оксану Орлову. Вовка нахмурился. Да уж, ситуация Ламониных была неординарной. Дочь и внучка далеко, жена никак не вылечится — конца и края ее лечению не видно, а Николай крутит любовь с молодой родственницей. Парень не считал возможным судить начальника, но считал это ненормальным. - Где? - В том и дело. Сегодня всех сотрудников магазина направляли в московский медицинский центр на медкомиссию... Это бывает раз в году. А напротив находится областной психодиспансер и бюро медицинской экспертизы. Я видела, как Оксана зашла сначала в первое здание, а из него направилась прямиком во второе. Раньше я бы ничего такого не подумала... - А сейчас Николай сомневается: подавать в суд на недееспособность Тамары, либо нет, - вспомнил Вовка. Этой информации полковник от него не скрывал: делился своими переживаниями насчет жены, умалчивая об отношениях с любовницей. - Что-то сходится! - Ты прав. Похоже, Оксана по своим каналам решает этот вопрос, и капает на мозги Николаю. Вовка вспоминал, какой была Тамара до всех событий. Да, Маша делилась, что мама очень переживает из-за своих выкидышей... Но, неужели нормальная, еще молодая женщина может на этой почве окончательно сойти с ума?! - Я считаю, Маша должна знать, что происходит в ее семье, - Вовка заговорил быстро. - Конечно, она занята ребенком, и никто ей не помогает, кроме мужа — хорошо, что я ошибался, и у них все сложилось... Но ведь Николай сам признался, что не рассказывал всей правды о болезни Тамары. Когда Маша и Виталий приезжали последний раз три месяца назад, она была вполне нормальной, он как раз забирал ее из больницы на несколько дней. Нужно поехать к ним и лично донести все до Маши — это разговор не по телефону и не для переписки. Заодно проведаем всех, и узнаем, как она живет. - Володя, ты чудо! - в очередной раз она начала его целовать — всего, одновременно стаскивая одежду. - Все-таки, полковник о многом умолчал... Вовка заверил, что отпросится на неделю — это максимум в данный момент, дольше его отсутствие на службе нежелательно. Более того -он решил не говорить Николаю истинную причину своего вынужденного отпуска. Полковник, кстати, стал относиться к нему еще лучше, чем раньше, после того ранения, и берег, как родного сына, от лишних дежурств, нервов и проблем. Николай до сих пор чувствовал себя виноватым за то ранение... Вовку это смущало — в его понятиях, он, взрослый здоровый мужчина, в опеке не нуждался. На следующий день Ламонин, усмехаясь, подписал заявление Вовки на неделю отпуска за свой счет. Он с пониманием отнесся к желанию парня отдохнуть вместе с Ликой и намекнул на будущих их совместных детей. Вовка задумался: а ведь молодая любовница полковника вполне может забеременеть... Удивительно, что это еще не случилось, либо она не оставляет беременность, пока Николай не женится на ней. И тогда благополучие Тамары, Маши и маленькой Кати окажется под большим вопросом! * * Депрессия Маши на следующий день после похода в театр с мужем сменилась позитивом, а затем - паникой. Поводом для этого послужил кашель дочки. Началось все с насморка после прогулки, которую так и назвать-то сложно: в середине дня температура на улице поднялась до минус пятнадцати градусов, Маша закутала спящую дочку и десять минут подержала в коляске на лоджии, чтобы та хоть немного подышала свежим воздухом. Ночью у ребенка был влажный кашель, на следующий день он превратился в лающий. Виталий, встревожившись, предложил позвонить на службу, отпроситься и остаться дома, чтобы помочь Маше. Они собирались вызвать врача, и он не хотел оставлять своих девочек без помощи. Но она знала, что это не очень приветствуется в колонии, и попросила мужа ехать. С тревогой он отправился на службу, предупредив, что будет на связи и подъедет в случае необходимости. Виталий переживал, что у девочки пневмония — здесь это было нередкое заболевание у детей. Хотя, симптомы определенно напоминали Маше острый бронхит. Она с легкостью определяла болезни взрослых людей, но вот перед собственным ребенком тряслась, как липка — тем более, речь шла о полугодовалом младенце; у детей более старшего возраста и спектр лекарств для лечения шире. Его поддержка, конечно, давала Маше уверенность в том, что все с Катей будет хорошо... Однако, волновался муж больше, чем она сама, имеющая понятие о человеческом организме. Виталий вообще трясся над ней с того момента, как они переехали, и над ребенком с их приезда домой из роддома. Ответственность и любовь шарахнули циничного, на самом деле, Виталия так, что он до сих пор себя не понимал. Конечно, поддержка мужа важна. Он и сидел с ребенком, и помогал по дому. Виталий оказался замечательным, и Маша простила ему некоторые недомолвки перед уездом сюда. Она по-прежнему держала в сердце Максима, но радовалась, что семейная жизнь сложилась. И ей очень не хватало родителей, особенно — Тамары. При воспоминании о маме Маша почувствовала горечь и обиду. Надо же: так желать будущего ребенка, что повредилась психика, испортилось здоровье, в то время, как существующей, уже взрослой дочери так нужно сейчас ободряющее материнское слово и поддержка! К тому же, Тамара пока видела Катю один раз, не так уж и давно, но тогда ребенок был совсем крохотный... Тогда она была вполне активной, только несколько отстраненной, и мало обратила внимания на дочь с малышкой. Возможно, при следующей личной встрече она была бы очень рада внучке, и это оказало бы положительное влияние. Но Николай говорил, что лучше пока больше не показывать Тамаре ребенка — это же для нее больная тема! А еще она знала, что, пока Тамара находилась на лечении, отец завел себе любовницу, и не просто какую-то женщину, а Оксану. Первый раз ей после свадьбы намекнули Володя и Лика, правда, они были не вполне уверены... А потом ей в соцсетях стали писать друзья и знакомые из ее города. Николай пытался соблюдать конспирацию, но в небольшом населенном пункте все на виду... Сначала ее охватила жалость к Тамаре, а также шок и злость на обоих любовников: вот так закрутить роман, в то время, как ее бедная мать сходит с ума?! Потом Маша успокоилась, начала даже в чем-то понимать отца: трудно удержаться, когда рядом оказалась молодая красотка. А позже ее закрутили бытовые дела и уход за ребенком. С тяжелым сердцем Маша осознала, что матери она как бы не нужна, а у отца теперь своя жизнь. Машу кольнула зависть, когда приехала педиатр — молодая, не старше тридцати лет. Девушка казалась беззаботной, ребенка осматривала со знанием дела, но и с небольшой опаской: так обращаются с детьми медики, у которых своих пока нет. И ведь Маша сама похоронила свой шанс стать дипломированным врачом! Получится ли восстановиться в филиале после академа? - Бронхит, - заключила фельдшер после осмотра, и на вопрос Маши, нужно ли ехать в больницу, ответила отрицательно. - Температуры нет... Я сироп выпишу, лечитесь дома. Сейчас вышел новый сироп, отлично подходящий для младенцев, и недорогой. Но, если через два дня не будет улучшения, звоните в скорую, тогда уже точно госпитализация!Вообще, таким детям здесь не жизнь. - Почему? - выдохнула Маша. - Я, когда брала из поликлиники вашу карту, обратила внимание: вы переехали из средней полосы страны, будучи беременной. Соответственно, поменяли климат, а это стресс. Детки в такой ситуации очень часто болеют, вплоть до астмы, не говоря уже о пневмонии. Идеальный выход — возврат в ту климатическую полосу, что комфортна, где ребенок был зачат. Ну, посмотрим еще... А я выпишу вам направление на рентген легких. Сходите, когда малышка выздоровеет. Доктор попрощалась и пожелала Кате скорейшего выздоровления. Кстати, девочке она, очевидно, понравилась: обычно Катя не любила, когда ее крутили и осматривали, а на манипуляции этой девушки отреагировала спокойно. - Удачи, коллега, - тихо проговорила Маша, закрывая за ней дверь. Пришлось попросить пожилую соседку, чтобы та посидела с Катей, пока Маша купит в аптеке сироп, таблетки, а также сбегает в магазин. На улице Маша почувствовала себя лучше — все-таки тяжело сидеть в четырех стенах с больным ребенком. Эта соседка была единственным человеком, который подстраховывал девушку в таких случаях: не всегда Виталий был дома и мог помочь, хотя и старался. А вечером он вернулся со службы раньше, чем обычно — все-таки нашел возможность пораньше прибыть домой, волновался. За то время, что Катя спала, Маша приготовилась к серьезному разговору с мужем. Она-то рада была бы вернуться домой, но вот как это воспримет Виталий, который за год службы уже получил повышение, и на этом останавливаться не собирался? Он приехал и привез с собой кучу разных лекарств от бронхита — Маша успела написать, и он, посоветовавшись с врачом колонии, заехал в аптеку. Усталый, голодный, но гордый собой, и очень переживающий за ребенка. - Кашляем, -