от меня свое участие в деле покойного Агиева? Это был удар — не только потому, что Николай вообще об этом узнал, возможности-то для получения сведений у него были... Скорее — из-за своей неожиданности: сейчас, когда прошло немало времени, она уже не ждала сюрпризов из прошлого. - Коля, я... - она лихорадочно соображала, что ответить. - Сегодня на службе я занялся уничтожением некоторых дел, в том числе и его. Пролистал — все-таки, раньше он касался непосредственно моей семьи, и смотрю, твои данные! Я могу понять твое молчание — ты испугалась, растерялась, увидев это убийство... Но потом, когда я рассказал тебе о его связи с Машей, почему ты не открылась? И, вообще, какое отношение ты имела к убитому?! Оксана заплакала, ей даже не пришлось притворяться. Это были слезы злости и обиды. Как он смеет, вообще, что-то ей предъявлять? Она терпит почти два года положение любовницы, понимает его нерешительность в вопросе развода с женой; перенесла лечение гормонами, от которого отвратительно себя чувствовала, и готова пройти это еще раз; а он устроил ей допрос. - Ты меня в чем-то обвиняешь, Коля? - вскрикнула она. - Да как у тебя язык поворачивается! Я просто настолько испугалась, когда поняла, что ввязалась в уголовное дело; хотела уже отказаться от показаний, но было поздно, и я предпочла обо всем забыть. И даже когда всплыло, что у Маши с ним любовь, побоялась открыть рот. Я — человек, ранее не имеющий подобного опыта! Рассудок Николая остановился на многих моментах. Все-таки, странно...Тем более, между ними на тот момент уже были близкие отношения. И вообще, она очень спокойно реагировала на все, что творилось в семье из-за Агиева! Но страсть и нежность затуманили рассудок, заставили Николая обнять Оксану и прижать к себе. Не мог он видеть, как она плачет. - Не надо, милая. Я понимаю твой шок — многие его испытывают, даже попав к следователю полиции и на суд в качестве сторонних наблюдателей... - Он угрожал мне, - всхлипывала Оксана, решившая развить тему. - И Агиев, и его отец. Говорили, что я также полечу с лестницы... - Все это в прошлом, - он аккуратно положил ее на кровать и принялся вытирать слезы. - Оксаночка, пока я жив, никто не причинит тебе вреда! Прости меня за подозрения — все-таки, это непростая тема, ты же понимаешь. Моя дочь могла пойти на глупости из-за преступника! К счастью, Виталий очень вовремя начал за ней ухаживать, и теперь все хорошо. Жаль только, что Маша уехала так далеко! Ничего, я обязательно навещу ее, как только представится возможность. Бедная, тяжело ей там, на чужбине. И ведь я не могу донести до нее вот так, на расстоянии, то, что происходит с Тамарой! Эта тема моментально заставила Оксану стать деловитой и осушить слезы. - Коля, я поговорила со своей знакомой, она сказала, что во всем поможет. Нужно только отвезти Тамару на освидетельствование! Скажи, когда ты сможешь это сделать, чтобы я ее предупредила. Ламонин напрягся. Завтра четверг — день, когда он еженедельно навещает жену в больнице. Что же, придется сделать, как говорит Оксана. Он чувствовал себя невольным предателем по отношению к Тамаре. - Завтра я поговорю с ее доктором... Думаю, в начале следующей недели организую поездку. - Учти, я переживаю за тебя. Если уже ничего не сделать, так будет лучше. Ты же не бросаешь ее одну, останешься опекуном. Ну, и если честно... Мне надоело быть любовницей, Коля. Я люблю тебя и хочу, чтобы мы поженились. Все-таки я молодая, не была замужем, и очень хочу стать матерью! Чуть позже они уснули, обнявшись. Ламонину не слишком хотелось возвращаться в свой большой пустой дом. Он засыпал с мыслями о том, какой прекрасной будет его совместная жизнь с Оксаной. Признанием недееспособности Тамары он снимал груз со своей души и открывал дорогу к счастью... * * - Зачем в гостиницу? - возмущался Виталий. - Вы никого здесь не стесните, правда! Квартира большая, для вас есть отдельная комната. Маша ведь дома с малышкой, и вы сможете нормально пообщаться. Я-то, к сожалению, вынужден каждый день приезжать на службу, и внимание смогу уделять вам только вечером... Володя и Лика были уверены, что их неожиданный приезд не вызовет радости Виталия... Однако, хозяин лично встретил их в аэропорту, привез домой и был решительно против пребывания гостей в отеле. А Маша, которая ждала их дома с накрытым столом, казалась спокойной и довольной, хоть и уставшей — последнее нормально, когда на руках полугодовалый ребенок. - Какая она прелестная, и подросла так... - прошептала Лика, склоняясь над кроваткой спящей Кати. Первый и последний раз в жизни девочки друзья видели ее через месяц после рождения, приехав в гости вместе с Ламониным. Тогда визит оказался кратким и сумбурным, Виталий выглядел растерянным, Маша — подавленной... Сейчас они понимали: все из-за новорожденного ребенка. Сейчас жизнь стала немного проще. - Лика, к тому же, требуется твоя небольшая помощь, - Виталий нашел важный аргумент. - Катя приболела, кашляет, и Маше сейчас даже на улицу не выйти! Недавно мы, правда, были в театре, но это — исключение, и вот уже два дня моя бедная жена почти не выходит из дома. От тебя ничего особенного не требуется... просто побыть с ребенком пару раз по часу. Лика и Вовка переглянулись. Им не хотелось расстраивать Машу, итак подавленную болезнью ребенка, известием о Тамаре... Уединившись на минуту в ванной, они решили пока промолчать — по крайней мере, до следующего утра. В этот момент, Лика не могла отказать Виталию. Катя закашляла во сне, и Маша вздрогнула. Ох, ей явно нужна поддержка! Муж, конечно, старается, но ему сложно совместить обеспечение семьи и помощь жене по дому. У девушки мелькнула мысль: а ведь она ошибалась насчет Виталия, была неоправданно плохого мнения о нем! Переглянувшись с Вовкой, она поняла, что тот мысленно с ней согласен. Да, люди меняются: и в худшую сторону, как Ламонин, и в лучшую, подобно Виталию. - Володя, давай оставим девочек, пусть посекретничают, - предложил хозяин, подтолкнув гостя к выходу из детской. - На кухне у меня коптится рыба — местная, ее ханты, коренные жители, продают. С коптильней какие-то неполадки, надо, чтобы мы вместе посмотрели. Мужчины ушли на кухню. Вовка очень заинтересовался неизвестной ему ранее коптильной печкой, из которой повалил дымок с аппетитным ароматом. - Ух ты, какая штука! Я у нас таких не видел. Ну, в Подмосковье и рыбки подобной не водится... Вместе они быстро разобрались с поломкой в коптильне. Виталий, на самом деле, обрадовался визиту друзей Маши — своих он здесь пока не завел, будучи не самым общительным человеком; разве что, появились приятели по службе. Все-таки, ребята были для Маши все равно что родственниками. - Давай выпьем в тишине, пока девчонки не ворвались сюда, - предложил он, разливая по стопкам крепкую настойку местного производства. - Нет, им мы тоже нальем, но сейчас такой момент хороший... Вовка оценил клюквенную настойку, пообщался с Виталием на отвлеченные темы. - Наверное, мы все-таки останемся у вас, - решил он. - Думал, что стесним, но вижу, что вы нам рады. - Конечно. Поживи здесь, в изоляции! С тех пор, как у меня умерла мама, отец и не приезжал, а уже год прошел, - выдохнул Виталий. - Я звал папу сюда, жить с нами, да не поедет он. У Николая своя жизнь, так что, одни мы — Маша, Катя и я. Ну, еще вы есть... вовке стало стыдно за свои плохие мысли о Виталии. - Я был неправ. Думал, ты меркантильный эгоист, и будешь обижать Машу... А у вас вполне сложилась жизнь! Жаль, что вы далеко... - Скоро будем ближе, - Виталий доверительно приобнял Вовку и прошептал: - По медицинским показаниям Кати, нам придется вернуться. Он рассказал гостю обо всем. Вовка, не веря своим ушам, обрадовался. Значит, Маша вернется домой... А Ламонин, хоть и имел отношения с Оксаной, вряд ли будет огорчен. А уж как он и Лика рады — слов нет... - Ты молодец, - Вовка даже обнял Виталия, не слишком любимого ранее. - Жертвуешь своей карьерой ради семьи! - По мне — лишь бы Катя была здорова, и Маша счастлива, - кивнул тот. - Вова, я знаю, что не очень-то нравлюсь тебе... Но я готов на все ради их счастья! Если маленькой здесь не жизнь — что же, вернемся. Я без работы и денег не останусь. Вспомнив свою реакцию на известие о свадьбе Виталия и Маши, Вовка вздрогнул. Как хорошо, что он ошибался в своих предчувствиях! Черкасову удалось сделать подругу счастливой... Конечно, вряд ли она забыла Макса, но ушла от горя и черной тоски. К тому же, ситуация, сложившаяся тогда в доме Ламониных, никак не способствовала ее покою. Позже девушки, посекретничавшие в детской — шепотом, с еле сдерживаемым смехом, как раньше, в юности — присоединились к мужчинам. За вкусным ужином и выпивкой все развеселились, и Лику особенно обрадовала весть о возвращении Маши. - Я сама рада, если честно, - Маша виновато взглянула на Виталия, тот ободряюще улыбнулся в ответ. - Буду ближе к родителям. Тяжело на чужбине, хоть Виталик и очень поддерживает меня! За маму тревожусь. Вот только отец с Оксаной... Ох, как подумаю — тошно становится! Виталий опустил глаза. Ему было стыдно за прошлые свои мысли и действия... Но теперь уж ничего не вернешь назад! Если он попытается Оксане помешать, та расскажет все и о себе, и о нем. Тогда он может потерять любимую. Его приятельница вцепилась в Ламонина мертвой хваткой, а уж ее планы по признанию Тамары недееспособной были грандиозными. Сейчас молодой человек вообще удивлялся, как мог быть таким циничным и беспринципным. - А я счастлива, - заявила Лика, - и громко