Ирландию неделю назад. Увы, почти тотчас я поняла причину этого, казалось,
странного и вероломного поступка: стремясь сохранить в тайне свой заветный
план, я не предусмотрела возможности, что милорд может получить известие
о моей предполагаемой смерти прежде, чем я сама доберусь до него. Из
расспросов я поняла, что, уезжая из Сент-Винсентского Аббатства, Эссекс
оставил поблизости от него своих наблюдателей, которые, разделяя общее
заблуждение, поспешили к нему с печальным известием. Я узнала, что в течение
некоторого времени он медлил с отплытием, не объясняя причины, но, когда его
подняли среди ночи два спешно прибывших офицера, он распорядился тут же
собрать моряков и отплыл, как только позволил прилив.
Хотя это известие показывало, что винить мне следует лишь себя, оно не
облегчило моего отчаяния. Чтобы обдумать все без помех, я выходила на
берег. Он был заполнен солдатами и их снаряжением. Предоставленные самим
себе, солдаты предавались пьянству и буйному разгулу. Все, что я видела,
усиливало мой страх перед дальнейшим путешествием. Меня ужасала мысль о
том, что надо взойти на корабль вместе с огромной толпой разнузданных
солдат, направляясь в незнакомую страну, в окружении тайны, без покровителя
и защитника. Что, если, движимые любопытством или побуждениями более
предосудительными, они догадаются, что я женщина, станут выпытывать
мою историю? Тогда и имя их генерала, быть может, не защитит меня. Я
вновь стала женщиной, и дрожь охватила меня при единой мысли об этом.
Все еще не зная, на что решиться и как поступить в этих несчастных
обстоятельствах, я увидела приближающуюся кавалькаду путников и с радостью
догадалась, что то была леди Саутгемптон со свитой в сопровождении
отборного войскового отряда, прибытие которого ожидали уже виденные мною
солдаты. Я благословила милосердное Небо, избавляющее меня от последствий
моей опрометчивости, и попросила позволения видеть леди Саутгемптон.
Свидеться с нею было достаточно, ибо с чисто женской зоркостью она тут же
узнала меня и, обвив мою шею руками, с простодушной горячностью
попеняла мне на то, что я задержала ее в пути, вынудив напрасно ожидать моего
приезда, а потом поразила в самое сердце ложным известием о своей смерти.
Я объяснила ей мое необдуманное поведение и его причины. Она высказала
серьезные опасения по поводу того, как подействовало это известие на моего
возлюбленного. Лорд Саутгемптон успел лишь написать ей, что Эссекс в
отчаянии от утраты, что сам он не решается оставить его и потому просит ее
довериться заботе названных им офицеров и следовать вместе с войсковым
отрядом. То, что я узнала, усилило мучительное раскаяние, уже владевшее
мною. Однако, чтобы избежать подозрений и расспросов, я решила вновь
воспользоваться мужским платьем и выдавать себя за одного из пажей леди
Саутгемптон до тех пор, пока мы не обоснуемся благополучно в Ирландии.
Сюда мы прибыли прошлой ночью, и здесь нас ожидало письмо от лорда
Саутгемптона, в котором он выражал сожаление, что не смог дождаться
своей супруги, так как опасается покинуть Эссекса, которого горе побуждает к
безоглядным и отчаянным поступкам. Он просил жену оставаться в этом
городе, пока он не решит, как наилучшим образом позаботиться о ее
безопасности. О судьба, судьба, как несправедливо обвиняем мы тебя, когда лишь
собственное безрассудство ведет нас к ошибкам! Я не в силах выразить свое
отчаяние. Леди Саутгемптон склонна убеждать меня, что моя ошибка может в
конечном счете оказаться благом, так как не позволит мне увидеться с
Эссексом, пока еще жива его супруга. Ах, что может изменить ее смерть в моей
судьбе? «Поверьте, мой осторожный друг, вы не можете заботиться о моей
чести более, чем я забочусь о его безопасности. Между ним и мною — еще более
неодолимое препятствие. Разве брак моей сестры с любимцем Елизаветы не
стоил ему жизни? Увы, быть может, и она заплатила за это жизнью!..»
Над ее загадочной судьбой рано опустилась мрачная завеса, окрашенная,
может статься, кровью ее возлюбленного... Лучше видеть, как кровь вытекает
из моих открытых ран, чем пережить такое несчастье... А что, если оно уже
обрушилось на меня, и в эту самую минуту я умираю в Эссексе, еще не ведая
своей судьбы?.. О, какой ужас охватывает мою душу при этой мысли!..