Под ногами шелестела трава, скрипели камни, заухала птица, кажется, сова. Фейт видела такую в зоопарке. Девушке было тревожно. Незнакомая цивилизация, она совершенно одна, потеряла друзей, брата. Кто-то гнался за ними ночью, за периметром. Зачем? Если бы это был отряд корпуса защиты, они бы вынесли им предупреждение и приказ остановиться. Они бы не стали гнаться за ними в потемках без объяснения причин. Как теперь искать брата? А вдруг они его поймали? Но, кто «они»? И зачем? Куда они могли его отвести?
Она ощутила странный холодок внутри. Жутко. Обычная шалость превратилась в игру на выживание. Может стоит вернуться в город и вызвать подмогу? Сдаться с поличным, но зато ей помогут найти брата. А может у него все хорошо, и он тоже ее ищет? И не стоит раньше времени наводить панику?
Фейт тяжело вздохнула, поставила скайборд и встала на него. Он в ответ промурлыкал, оповещая, что готов к полету. Ботинки крепко прижались к доске.
- Он не мог далеко уйти. Он точно где-то здесь. Осмотрюсь.
Фейт сказала это вслух, чтобы услышать свой уверенный голос, который помог ей принять окончательное решение. Она попытается отыскать брата.
Девушка двигалась неспешно, согласно навигатору в сторону города. Лес буйствовал, видно было, что человек здесь не бывает, ни тропинок, ни стриженных кустов, ничего. Только буйство растительности и останки железных брошенных конструкций. Нет, когда-то это был не лес. Сейчас это лес. Но вот старая дорога, поросшая травой, вся в ямах и трещинах. Скайборд противно завибрировал, оповещая, что горит лишь одна лампочка из пяти. Дальше придется идти пешком. И она пошла.
Минут через десять Фейт вышла к какому-то городку. Она остановилась у дома, который сохранился лучше всего. Оплетенные зеленью, с мелкими деревцами, выросшими прямо на крышах, некоторые из них больше походили на холмы чем на дома. Здания оживали в фантазии, образы из фильмов и книг и фотографии - стали реальностью. И эта реальность окружила, сдавила и напугала девушку. Было в этом что-то скользкое, проникающее под кожу. Фейт пугало это. Сохранилось не так много фильмов и книг из того времени и сейчас Фейт своими глазами смотрела на цивилизацию, которую что-то погубило. Она знала, что в этих домах уже давно никто не живет, знала, что и тел там нет, слишком много времени прошло. Но они там были. Не тела, а люди. Они жили, любили, мечтали, смеялись и желали. Это их родной и любимый город. А сейчас ничего не осталось.
Фейт не поняла зачем, но уже зашла в один из домов. Штукатурка осыпалась со стен вместе с кирпичами и другим материалом, который дряхлел от времени. Фейт с Арчером уже как-то раз забирались в чужой дом, но не такой старый как этот. В тот раз Арчер сломал ногу. Фейт вдруг вспомнила, что книгу и фотографию, что украла из дома так и хранит где-то в гардеробной. Под ногами захрустел истлевший пластик. Фейт вздрогнула, но не остановилась и через мгновение оказалась в старой кухне. Еще стояла местами старая мебель, сломанная, страшная. Дырявая кастрюля валясь под ногами. Фейт грустно оглядела чужое жилище. На глаза попалась старая кукла, волосы на ней разложились, глаза запали, а сам пластик стал какого-то белого цвета с красными разводами, рядом лежала разломанная детская машинка. Картина напомнила ей о том, что она ищет брата. Тут жили брат и сестра. Интересно, они сумели спастись? Как сложилась их судьба?
Фейт заставило поднять взгляд какое-то движение за окном. Она увидела две фигуры, одетые в серые одежды, они вышли из-за угла, прошли чуть вперед и свернули на соседнюю улицу. У девушки все внутри похолодело, она еще крепче прижала к себе скайборд, который не захотела оставлять снаружи. Но что теперь делать? Оставить его здесь и попытаться проследить за этими людьми? А вдруг он ей понадобится и ей нужно будет удирать от них?
Фейт заметалась по маленькой разрушенной кухне, под ногами скрипели полуразложившиеся вещи, какие именно уже не понять. Так и не приняв решение, Фейт выскочила из дома и бросилась в сторону, где скрылись пришельцы. Фейт оказалась на улице, которая вела в глубь города к более высоким строениям. Они темными башнями взирали на город, своими чернеющими глазницами.