Заявление прис. пов. О.О. Грузенберга
Я хочу сказать о свидетеле №25 Козаченко и №26 Пухальском, Козаченко – тот свидетель, который составляет центр обвинительного акта. Там указывается, будто бы ему подсудимый сознался в преступлении, совершенном им. Я нахожу, что важность этого заявления такова, что все те арестанты, показания которых относятся к этому эпизоду, когда у Бейлиса перехватывались письма... должны быть приведены на суд... Так как показания этих свидетелей касаются одного из самых важных моментов, изложенных в обвинительном акте, то представляется крайне необходимым принять все указанные в законе меры для их доставления на суд... В законе есть указание, как поступать с уклоняющимися. Если бы правосудие слагало оружие перед всяким, не желающим к нему явиться, то это было бы несчастье для правосудия. Нет, не хочешь? – мы тебя приведем...
[Опущено – о неявке Караева, Рудзинского, о. Амвросия, Раввич, Малицкого, Е. Мифле, проф. Сикорского. – Ред.]
[11] ...Заявление прокуратуры
Прокурор: Насколько я понял заключение г. Грузенберга, он ходатайствует, чтобы дело не было заслушано, что причины неявки некоторых свидетелей незаконны, что показания их не могут быть оглашены; одним словом, что дело не может идти... Но я не считаю их показания настолько существенными для настоящего дела – при таком количестве свидетелей, таком количестве экспертов, громадном материале, который собран по этому делу. Я не считаю, что из-за неявки двух свидетелей дело можно было бы отложить... Я нахожу возможным слушать дело, хотя бы не явились названные свидетели.
Заявление Г.Г. Замысловского
Замысловский: Защита настаивает на том, чтобы дело отложить. Мы просим дело слушать. Суду хорошо известно, с какими тяжестями для правосудия сопряжено откладывание такого сложного дела. Суду известно, что при всяком откладывании является все меньше свидетелей... и это приносит несомненный ущерб делу... Главный довод, на котором остановился защитник – это неявка свидетелей Выгранова и Мищука. Один – бывший агент сыскного отделения. Другой – бывший начальник сыскного отделения. В отношении первого полиция дала справку, что он вчера выехал в Житомiр, и на этом основании надо откладывать дело?.. Мы должны принять все меры к его розыску, так как его показания довольно существенны, но не настолько, чтобы [без него] откладывать дело. Наконец, неявка бывшего начальника сыскного отделения Мищука. Говорят... начальник сыскного отделения и не разыскан. Да, если бы он [12] теперь был начальником сыскного отделения. Но в настоящее время это не начальник сыскного отделения, а лицо, лишенное всех особых прав за подлоги. Таким лицам весьма свойственно уклоняться от суда и очень часто эти лица не разыскиваются...
Далее, свидетели Козаченко и Пухальский. Говорят, это важные свидетели, поэтому [если их нет, то] надо откладывать дело. Это фактически неверно. Сознания Бейлиса, как говорил сейчас защитник, они не удостоверяют, а Козаченко удостоверяет, что Бейлис дал ему поручение отравить наиболее важных [против него] свидетелей. Я хочу доказать суду, что слова защиты фактически не верны... Эти свидетели несомненно существенны, но все меры к розыску были приняты и если они не разысканы, – это не основание для отложения [дела]...
[13] ...После перерыва
Совещание суда по вопросу о неявке свидетелей длится два часа... Суд постановил дело слушанием продолжать...
[17] Второй день
26 сентября 1913 г.
Обвинительный акт
Находка трупа Ющинского
20 марта 1911 года, на окраине города Киева [Лукьяновке], в покрытой зарослями усадьбе Бернера, выходящей неотгороженной стороной на Нагорную улицу [см. приложенный план района Лукьяновки. – И.Г.], вдали от построек, в одной из находящихся там неглубоких пещер, на расстоянии 150 сажен [300 м] от этой улицы, был обнаружен труп мальчика... в сидячем положении, упираясь спиною и головою в одну, и раздвинутыми в коленях ногами – в другую, противоположную, стенку одной из ниш пещеры. Руки были подогнуты за спину и в кистях туго связаны бечевкою. На трупе оказалась только рубаха, кальсоны и один чулок. Там же в пещере, на некотором расстоянии от трупа, лежали и другой чулок... фуражка и куртка... У ног трупа концами под ступнями находился кожаный кушак, а над головой были воткнуты в небольшое углубление в стене пещеры свернутые в трубку пять тетрадей. На кушаке и тетрадях имелись надписи – "ученика пр[иготовительного] класса Андрея Ющинского", а на одной из тетрадей было напечатано – "Киево-Софийское духовное училище". На голове и теле трупа оказались поранения, но следов крови в пещере обнаружено не было...