Последовавшее объяснение было коротким и бурным. Жаррье, чувствовавший себя не очень уверенно, покорился. Я получил номер, закрылся в нем и сразу заснул.
Меня разбудил телефонный звонок. Прежде чем снять трубку, я посмотрел на часы: шесть часов вечера.
— Алло!
— Не кладите трубку, — холодно произнес Жаррье, — с вами будут говорить из комиссариата.
Я услышал характерные щелчки соединения.
— Мсье Феррьер?
— Да.
— Здравствуйте, это полицейский Маллеран.
— А, Маллеран… Как дела, старина?
— Отлично, мсье Феррьер, а у вас?
— Так себе. Чем могу служить?
— Не мне, комиссару.
— Что случилось?
— Он хочет, чтобы вы пришли к нему.
— Прямо сейчас?
— Если вас не затруднит.
— Ладно. Только немного приведу себя в порядок.
— Спасибо, мсье Феррьер.
— Почему он сам не позвонил мне?
— Я полагаю, он очень занят.
Показалось ли мне? На самом ли деле он был чем-то смущен? Глупости… Глупости… Почему он должен быть смущен, если Пьер занят?
Дежурный полицейский проводил меня в кабинет Пьера, и я очень удивился, увидев, что Сессье сидит рядом с Вириа. Сандрей встал:
— Мишель! Счастлив тебя видеть. Как доехал?
— Ей-Богу…
— Ладно, садись.
Я сел на стул, на который он мне указал.
— Итак, Мишель, расскажи о своем путешествии в Сен-Клод.
— Ты вызвал меня затем, чтобы послушать рассказ о моих прогулках по Сен-Клоду? Боюсь, что не смогу рассказать ничего нового. Сессье, вероятно, уже ввел тебя в курс дела?
— Ты забываешь о том, что я не имею права ему приказывать. Он мне не подчиняется.
— Ба! Следить за подозреваемым — услуга, которую друзья вполне могут оказать друг другу.
— Ты считаешь себя подозреваемым?
— Не я, а он.
— Не нервничай!
— Разве я похож на человека, который нервничает?
— Ты взволнован… Кричишь… Сессье еще не говорил мне о тебе. Видишь, твой рассказ я услышу первым. Ну, давай, я слушаю.
Что-то мне тут не понравилось. Казалось, Пьер, как и Жаррье, стал относиться ко мне не так, как раньше. И все-таки я как можно подробнее рассказал об изысканиях, которые провел в Сен-Клоде. Когда я закончил, Пьер объявил:
— Бедный Мишель, боюсь, твое путешествие было совершенно бесполезным. Никто из этих людей, очевидно, не является убийцей Сесиль Луазен.
— Что ты можешь об этом знать?
— Сессье проверил их алиби. Они безупречны.
— Но…
Сандрей взял листок бумаги, лежавший у него на столе, и стал читать вслух:
— «В ночь преступления Гастон де Ланкранк находился в Морезе, Жорж Бенак был в гостях у друзей, Франсуа Лалоб играл в кеч[7] и за недостойное поведение был задержан службой порядка, что же касается Хюбера Виже, то в девять часов вечера он давал последний в этот день урок музыки».
Я был в ярости. Они смеются надо мной!
— Почему Сессье не рассказал мне об этом?
— Ты ведь так хотел сам вести расследование, он не стал тебя переубеждать… Кстати, в чем ты так хотел убедиться?
— Ну и вопрос! Во-первых, что убийца, как и жертва, приехал из Сен-Клода…
— Дело в том, Мишель, что мы совершенно не уверены в этом. Вероятно, убийца — житель Уайонакса.
— Уайонакса? Ты с ума сошел! Если бы у Сесиль была назначена встреча с кем-нибудь из местных, она не стала бы ждать его в кафе! И потом, если этот тип из Уайонакса, то он поехал бы за ней в Сен-Клод.
Двое других молча смотрели на меня. Их вид повергал меня в отчаяние.
— Я полагаю, — тихо продолжал Пьер, — мы все допустили одну и ту же ошибку — соединили в одном лице соблазнителя и убийцу.
— Что?
Сандрей успокаивающе махнул рукой.
— Подумай, Мишель… Сесиль Луазен ждала мужчину, он не пришел, и, я думаю, ты прав, он живет не в Уайонаксе. Но, раз он не встретился с Сесиль, откуда ему было знать, в какой отель ты ее отвел? И откуда он мог знать о том, что в этом отеле есть дверка, ведущая в сарай? Нет, очевидно, убийца не тот человек, которого Сесиль ждала в кафе. Совершенно ясно, что он постоянный клиент отеля, в котором вы остановились.
— Это ни в какие рамки не лезет! Зачем ему убивать Сесиль, если они вообще не были знакомы?
— Возможно, она немного знала его, иначе не открыла бы дверь.
— Ничего не понимаю.
— Повторяю, любовник и убийца не одно и то же лицо.
Сессье встал и подошел к двери. В тот момент я не обратил на это внимания.
— Послушай, Пьер, давай рассуждать логически… Только отец ребенка, которого искала Сесиль, мог быть заинтересован в том, чтобы избавиться от нее.