– А что прикажете мне с этим делать?
– Вы помните, что произошло в Лиссабонском аэропорту в тот вечер, когда вы показали мне место, где находилась отсутствующая коллекция вашего отца?
– Это был долгий вечер, Габриель. Освежите мою память.
– Женщина остановила вас и попросила автограф.
– Это случается постоянно.
– Именно это я и имею в виду. Так что наденьте их.
Она надела солнечные очки и заткнула волосы под кепи. Оглядела себя в зеркальце пудреницы и, повернувшись, посмотрела на него:
– Как я выгляжу?
– Как знаменитость, которая пытается спрятаться с помощью пары больших очков и дурацкой шапки, – устало произнес он. – Но пока сойдет.
Он подъехал к отелю «Кайзерин Элизабет» на Вайбурггассе и зарегистрировался под фамилией Шмидт. Им дали номер с полами медового цвета. Анна упала на кровать, как была – в кепи и очках.
Габриель прошел в ванную и долго рассматривал свое лицо в зеркале. Он поднес правую руку к носу, ощутил запах пороха и огня и увидел лица двух мужчин, которых он убил на вилле Рольфе в Цюрихе. Открыл кран горячей воды, вымыл руки и шею. Внезапно ванная наполнилась призраками – бледными безжизненными мужчинами с пулевыми отверстиями на лице и на груди. Габриель опустил глаза и увидел, что раковина полна крови. Он вытер руки о полотенце, но без толку: на них по-прежнему была кровь. Потом комната завращалась, и он упал на колени перед стульчаком.
* * *Когда он вернулся в спальню, Анна лежала с закрытыми глазами.
– Вы в порядке? – пробормотала она.
– Я пойду на улицу. А вы никуда не выходите. И не открывайте двери никому, кроме меня.
– Вы ненадолго, верно?
– Не слишком.
– Я буду вас ждать, – сказала она, впадая в сон.
– Как скажете.
И она тут же заснула. Габриель накрыл ее одеялом и вышел.
* * *Спустившись вниз, в холл, Габриель сказал услужливому портье по-венски, чтобы фрау Шмидт не тревожили. Портье кивнул с таким видом, словно хотел создать впечатление, что готов отдать жизнь, лишь бы никто не помешал отдыху фрау Шмидт. Габриель подтолкнул к портье несколько шиллингов и вышел из отеля.
Он погулял по Штефансплац, проверяя, нет ли за ним «хвоста», запоминая лица. Затем вошел в собор и прошел сквозь скопления туристов к боковому алтарю. Посмотрел на запрестольную икону, изображавшую мученичество святого Штефана. Габриель как раз закончил реставрацию этого полотна в тот вечер, когда взорвали машину Леи. Его работа хорошо сохранилась. Только наклонив голову, чтобы посмотреть на полотно при косо падающем свете, он смог увидеть разницу между нанесенным слоем краски и оригиналом.
Он повернулся и оглядел лица людей, стоявших позади. Он не признал никого. Но нечто другое поразило его. Все они были точно в трансе от красоты запрестольной иконы. По крайней мере хоть что-то хорошее появилось в результате его пребывания в Вене. Он в последний раз взглянул на полотно, затем вышел из собора и направился в Еврейский квартал.
* * *Варварская мечта Адольфа Гитлера избавить Вену от евреев была в значительной мере осуществлена. До войны тут жило что-то около двухсот тысяч евреев, многие – в муравейнике улиц вокруг Юденплац. Теперь же там осталось всего несколько тысяч, главным образом вновь прибывшие с востока, и старый Еврейский квартал превратился в ряды магазинов, ресторанов и ночных клубов. Среди венцев он был известен как Бермудский треугольник.
Габриель прошел мимо закрытых баров на Штернгассе, затем свернул в извилистый проулок, который привел его к каменной лестнице. Наверху лестницы была тяжелая, утыканная гвоздями дверь. Рядом с дверью – маленькая медная дощечка: «Претензии военного времени и запросы. Только по договоренности». Он нажал на звонок.
– Что вам угодно?
– Я хотел бы увидеть мистера Лавона, пожалуйста.
– Вам назначено?
– Нет.
– Мистер Лавон не принимает без назначения.
– Боюсь, у меня чрезвычайные обстоятельства.
– Могу я узнать ваше имя, пожалуйста?
– Скажите ему, что это Габриель Аллон. Он меня вспомнит.
* * *Комната, в которую провели Габриеля, была классически венской по своим пропорциям и обстановке: высокий потолок, натертый деревянный пол, блестевший в лучах света, падавшего из высоких окон, книжные полки, провисшие под тяжестью бесчисленных томов и папок. Лавон выглядел тут затерянным. Но сливаться с фоном было особым даром Лавона.
Однако в данный момент он рискованно балансировал наверху библиотечной лесенки, листая содержимое объемистой папки и что-то бормоча про себя. Свет из окон освещал его в зеленоватых тонах, и тут Габриель понял, что стекла здесь пуленепробиваемые. Внезапно Лавон поднял глаза от своих бумаг и слегка наклонил голову, чтобы видеть поверх пары заляпанных очков для чтения с полукруглыми стеклами, которые сидели на кончике его носа. На папку упал пепел с сигареты. Он, казалось, этого не заметил, так как закрыл папку, поставил ее на место и улыбнулся: