Пятичасовые теленовости наверняка заинтересовали бы Тайлера, если бы он не вышел из дома в четыре тридцать. Как и в предыдущие дни, он уехал в пикапе и в форме сотрудника службы охраны лесов. О своем увольнении Тайлер пока помалкивал. Каждый вечер возвращался домой словно с работы — стараясь попасться Ронни на глаза, если она уже была дома. Разговоров о том, как прошел день, он старательно избегал. Да Ронни теперь и не спрашивала. Напряжение между ними не спадало.
Перед выездом Тайлер всегда глотал таблетку-другую-третью-четвертую, потому что одна — хорошо, две — еще лучше, три — отлично, а четыре — совсем прекрасно. Он чувствовал себя как на крыльях, хотя в дальнем углу сознания колыхалась мысль, что добром это не кончится.
Сегодня кайф дополнительно ломали мрачноватые мысли об утреннем визите детективов. Их грубый наезд привел Тайлера в ярость и одновременно зарядил еще большим желанием действовать. Слава Богу, Ронни не было дома, а то вышел бы новый скандал. Нет, нужно прямо сегодня признаться жене насчет работы, прекратить эту детскую игру в прятки и заняться снежным человеком в открытую, больше ни на что не отвлекаясь.
Тайлер чувствовал, что до удачи рукой подать. Нет, лучше того — он, считай, уже держит ее за вихор. И Ронни должна это понять!
Ронни вернулась домой без четверти десять. И без промедления направилась в кабинет мужа.
— Сегодня в моем офисе были детективы, — сообщила она.
От Ронни не скрылось, что муж побледнел.
— Похоже, ты влип в поганую историю. Полиция думает, что ты имеешь отношение к пропаже людей.
Тайлер хотел было возразить, но Ронни жестом остановила.
— Нет, сперва дослушай! Я уверена, ты ни при чем. — Тут она вдруг сделала паузу и заглянула мужу в глаза: — Ты ведь ни при чем, так?
Тайлер чуть не задохнулся от возмущения. Ронни опять не дала ему высказаться.
— Вопрос был так — для порядка. Ты до такой степени одержим этой тварью, что черт тебя знает, на что ты теперь способен…
— Господи Иисусе… — пробормотал Тайлер, оскорбленно поджимая губы. — И ты туда же!
— Ладно, проехали! Я верю — ты ни при чем. Но что происходит в горах? У тебя есть мысли на сей счет?
— Есть, и вполне определенные.
Она вздохнула и опять замахала руками.
— Мне заранее ясно, что ты скажешь. Опять у тебя крыша поехала. Но теперь неприятности могут оказаться на порядок хуже. Мне плевать, каким клином ты этот клин выбьешь, но беспределу должен наступить конец. Иди к психиатру. Хочешь, пойдем вместе — потому что и я с тобой уже наполовину сошла с ума. Через десять дней Рождество. И я хочу, чтобы праздники ты провел дома, с нами, а не черт-те где.
— Что ты имеешь в виду?
Ноздри Ронни сурово затрепетали.
— Это последнее предупреждение. Или ты завязываешь, или вылетаешь из этого дома. — Она развернулась и пошла к выходу. У двери приостановилась, обернулась и добавила: — Я тебя по-прежнему люблю. Но мой долг — защитить детей, да и тебя — от самого себя. Мое решение окончательно и изменению не подлежит. Так что выбирай!
Глава сорок пятая
После горячего душа Мак окончательно проснулся. Надев свежий спортивный костюм, он достал из холодильника вчерашние макароны, прибавил к ним овощей и сунул тарелку в микроволновку. Он проспал весь вечер, и было непривычно ужинать так поздно.
Пейджер и автоответчик детектив проверил только в начале одиннадцатого.
И был шокирован количеством звонков. Не иначе техника сошла с ума: даже в самый суматошный день он не получал столько сообщений.
Сердце неприятно екнуло: такое внимание к нему могло означать только одно — неприятности!
Или друзья звонят ему со всех концов страны, чтобы предупредить о приближении к Земле астероида-убийцы…
Или что-нибудь похуже.
Типа неприятного сюрприза со стороны Крис.
Первым на автоответчике был истерический голос Карильо: «Я еще не видел, но, говорят, эта стерва с „Седьмого канала“ снова крутанула нам яйца!»
Сердце Мака забилось как пойманная птица.
Вторым на автоответчике был чеканный бас шерифа: «Мак, это фальшивка или действительно твои слова?»
Третье сообщение — близкий друг с почти тем же вопросом: «Это подстава или ты совсем рехнулся?»
Дальше — снова голос Карильо, теперь вкрадчиво-усталый: «Браток, я уже слышал, но не верю своим ушам. Как ты мог? Как ты мог сказать этой стерве, что мы знаем убийцу и помалкиваем? Или она соорудила эту мерзость из твоих отдельных фраз? Позвони мне. Немедленно».