— Сдаюсь! — сказал он. — Все кончено! Сдаюсь!
— Слишком короткая фраза для вас, — отозвался я. Мне хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы больше никогда не видеть этого человека. Он, конечно, получил мое письмо.
— Я никогда не говорил, что я — новый клиент мсье Жакоба, — начал он. — Может быть, сам мсье Жакоб это сказал. Но я не собираюсь отвечать за его слова и не испытываю никакого желания обсуждать подобные вещи. К тому же время — понятие относительное, и всех клиентов, с которыми мсье Жакоб знаком меньше двадцати лет, как вам наверняка известно, он считает «новыми». Смирение, терпимость, чувство меры, логика, благодарность, способность поставить себя на место другого — да-да, именно этих качеств вам не хватает. Вы никогда не пытались поставить себя на место другого, вам и в голову такое не придет…
— Вы не сядете? — не выдержал я. — Виски с реланиумом не хотите?
— Что?! — спросил он, сверкая глазами. — Что вы тут затеяли? Немедленно спровоцируйте рвоту! Очень вас прошу. Вы отравитесь! Как вы могли? Как вы могли?
— Нет, — ответил я. — И не подумаю. — Я попытался выдавить из себя улыбку. Вот человек — шуток не понимает. А еще собирается жизнь мне спасти!
Усевшись в кресло слева от моего стола, он уставился на меня раскосыми глазами, из-за очков в тонкой металлической оправе.
— Нет, — произнес он. — Я не убийца.
Должно быть, он где-то читал, что если говорить такие вещи, глядя прямо в глаза, они будут звучать убедительнее.
— Вы крайне убедительны, — сказал я. — Здорово. Вообще-то, я в этом и не сомневался. Что-то в вас побуждает писать вам письма. Вот мы оба и пострадали от этого вашего свойства.
Я сам поразился собственной наглости.
Господин Волковед засмеялся. Да, он просто пополам сложился от хохота.
— Если бы все было так просто, — выдавил он, — как бы все было хорошо!
— Как бы все было хорошо! — поддразнил его я. Нелепые слова.
Тут дверь снова без стука открылась, и вошла Эсме. Эсме. На ней был кожаный пиджак, черный свитер с воротником-стойкой, узкие джинсы, а на ногах кожаные сапоги. Волосы растрепаны, будто она не причесывалась с прошлого вечера. Нетвердым шагом она вошла внутрь и опустилась в кресло напротив господина Волковеда. Посмотрела на меня. Красивые у нее глаза.
— Я-то здесь, — произнесла она. — Ну, а ты где?
Господин Волковед смерил презрительным взглядом сначала ее, потом меня. Я не мог ненавидеть этого человека так, как мне этого хотелось, все же в нем было что-то приятное.
— И мой сын, мой малютка-сын тоже здесь! — продолжала она. — Я нашла его! Он такой хорошенький! — Пристально взглянув в глаза господину Волковеду, она добавила: — Моего сына, родившегося от вашего драгоценного семени, сударь. Теперь я знаю, кто из посыльных мой сын.
Она всхлипнула.
Господин Волковед, отводя глаза, произнес:
— Я рад за вас, госпожа Эсме. Однако смею надеяться, что вы не станете заблуждаться и путать работу матери посыльных с обычным материнством, что может быть опасным не только для вас, но и для вашего «малютки-сына».
— Госпожу Эсме интересует только то, что она нашла своего сына и наконец соединится с ним, господин Волковед, — ответила Эсме. — Мне нет дела ни до Городского Совета, ни до Общества Посыльных. Этого мальчика родила я, и я вытащу его из этого бесчеловечного, абсурдного и бессмысленного предприятия. Возможно, в вас торговля собой и не пробудила отцовских чувств, но лично я приняла участие в этой грязной затее только для того, чтобы завести ребенка.
— Какая вы упрямая, — заметил господин Волковед. — Как вы пьяны и бесцеремонны, как вы легкомысленны! Совсем как ребенок, который не понимает, что играет с огнем. Позвольте вас по-дружески предостеречь…
— Ах, по-дружески! — резко перебила его Эсме. — Шел бы ты со своей дружбой! Мне не нужны ни советы твои, ни утешения! Хватит того, что я вытащу сына из этого порочного круга. Ни ради каких-то благородных целей, только потому, что мне так хочется! И потому, что я его люблю! Потому, что он нужен мне! Если из-за этого я пострадаю, то сама буду виновата. Наплевать. Знаешь что, добродетель недоделанный? Ты уж лучше со своими проблемами разберись! Вроде той, что в голове у тебя — вонючая помойка!
Вскочив, господин Волковед отчеканил:
— Разрешите откланяться.
Ясно было, что господин Волковед считает нас чудесной парой. Но терпеть нас, а в особенности Эсме, он больше не мог. Осторожно отворив дверь, он ушел.
Сколько себя помню, никогда не понимал мужской страсти к рациональным и аккуратным женщинам. Господин Волковед боялся Эсме. Боялся ее красоты, ее ума, ее любви к выпивке, а пуще всего — ее неуемного и сильного характера. Эсме была словно одинокий пиратский корабль в штормящем океане: черный флаг развевается на мачте, навевая ужас на торговые корабли, проплывающие вдалеке…