Сержант, который зафиксировал бо́льшую часть рассказа с помощью стенографии, взглянул на инспектора Блоксхэма.
— Благодарю вас, мистер Кост, — кивнул тот. — Вы уверены во всех тех временныˊх интервалах, о которых упоминали? Что насчет последнего?
— Ну, я оставил паб примерно без двадцати десять. Я хочу сказать, что без двадцати десять по моим часам, но без десяти десять по их часам. Я сравнил время на тех, что висят над стойкой, с моими, и они расходились на десять минут, а я своим верю.
Привычка часов в подобных заведениях спешить на десять-пятнадцать минут была хорошо известна как инспектору, так и сержанту.
— Ну, у моих часов светящийся циферблат, — продолжил Кост, — и я подумал, что вечер приятный и можно и прогуляться, ага. Я двигался в другую сторону, к Варлок-Хилл, примерно четверть часа, поскольку, когда глянул на часы, увидел без пяти десять. Потом я вернулся и пошел быстро… можно подсчитать… четверть часа обратно до паба, и от паба до ворот около шести минут обычным шагом, и от ворот до парка, чтобы посмотреть, откуда там шум… И я прихожу к заключению, что в десять-пятнадцать минут одиннадцатого я нашел этого мужика Хобсона. Что и следовало доказать, ага. — И он победно улыбнулся.
— Возможно, что и ага. — Инспектор повернулся, чтобы уходить. — Но не исключено, что и нет, — добавил он сержанту, когда они вернулись в дом. — Зацепило вас что-нибудь в этой его байке?
— Ну, — сержант изобразил могучую работу мысли, — Хобсона мог убить кто-то на дороге и притащить сюда.
— А откуда тогда кровь в пруду в парке? Почему нет крови на дорожке? И к чему, черт подери, все остальные уловки? Почему бы просто не убить его и не оставить на месте? Зачем привязывать к статуе и бросать в пруд? И еще кое-что. Как преступник перетащил тело на такое расстояние? Размышляя над этим, я чувствую себя уставшим и глупым, и меня начинает тошнить. Понятно, что если верить моим предположениям, то мы можем исключить деревенских жителей. Даже если среди них и найдется какой-то подозреваемый, о котором мы пока не знаем, я стану допрашивать его лишь потому, что обязан, а не потому, что верю в его виновность.
— Считаете, что убийство совершил городской тип, сэр?
— Да. А кроме того, некто из этого дома.
— А что насчет Коста? Он иностранец, вы знаете.
— Да, — сказал инспектор, не обращая внимания на распространенное английское мнение, будто все иностранцы либо безумцы, либо преступники, либо то и другое, — но мотив?
— Ну следует ли вообще заморачиваться с этим мотивом, мистер Блоксхэм? — воскликнул сержант. — Вы же видите, сэр, все идет к тому, что мы не нашли никого с мотивом, кроме той несчастной дамочки в деревне, бедной женщины. И, как вы сами сказали, у нее не хватило бы ни мозгов, ни пороху. — Он сделал паузу, поскольку новая идея поразила его: — Может, кто-нибудь ей помог! Все дело, сэр, намного легче для двоих, чем для одного.
Инспектор Блоксхэм кивнул:
— Эту мысль я сам обдумываю уже несколько часов. Мы снова отправимся к миссис Хобсон, когда я закончу тут. И тот молодой Энтони особенно меня не впечатлил. А также остается факт, что это его дом и он должен знать Хобсона лучше, чем другие.
— Грязные дела между ним и миссис Хобсон, — заметил сержант. — Ну, прежде она выглядела не так плохо, я бы сказал. И более странные вещи случались и будут случаться, пока человеческая природа останется такой же, какова она сейчас, сэр.
Эта философская ремарка прозвучала в тот момент, когда они прошли через калитку парка и начали подниматься к дому.
— Итак, инспектор, — поинтересовалась встретившая их мисс Кэддик, — вы уже арестовали преступника? Я так надеюсь, что вскоре мы сможем вздохнуть спокойно, избавиться от неуверенности и страха. Должна заявить, что не лягу в кровать сегодня вечером. Я все больше и больше нервничаю по мере того, как время идет.
— Ничего, мисс Кэддик, — отозвался инспектор, — уверен, вы скоро успокоитесь. Единственная подозреваемая на данный момент — миссис Хобсон, но мы думаем, что расследуем преступление быстро. Могу я поговорить с мисс Амарис Кауз?
— Но инспектор! — Мисс Кэддик всплеснула руками, изображая ужас и непонимание. — Она ничего не знает об этом чудовищном происшествии! Мисс Кауз приехала сюда около четырех часов утра! Ночным поездом! Разве современные молодые женщины не удивительны?