— Я зашла в кухню…
— Почтальон был с вами?
— Нет. После того, как он сообщил мне, он отправился дальше по своим делам. Я открыла заднюю дверь и нашла ее там, где вам показала.
— Вы прикасались к телу?
— Я не передвигала ее, но… Я взяла ее за руку.
— А что-нибудь еще вы трогали?
— Тогда — нет. Приехал доктор Лесситер и осмотрел ее… конечно, он ее двигал. Потом он позвонил, чтобы приехали за телом. Он объяснил все насчет свидетельства о смерти и спросил, кто будет заниматься организацией похорон. Я сказала, что я, и пока мы ждали машину, боюсь, я… — она, смущенно покраснев, взглянула на Барнеби, — …боюсь, я немножко прибралась здесь.
— Что именно вы делали?
— Там, на телефонном столике, стояла чашка с какао и пустой винный бокал. И это показалось мне несколько странным.
— Почему же?
— Эмили никогда не выпивала в одиночестве. У нее был такой пунктик. Кажется, она считала это безнравственным. Но кто заходил к ней, мог рассчитывать на стаканчик. Любой повод годился. Она делала превосходное вино. Это, пожалуй, единственное, чем она была не прочь похвастать… — Пожилая дама закрыла лицо руками, затем проговорила: — Я так сожалею…
— Не расстраивайтесь. Просто продолжайте, когда будете готовы. Конечно, если речь действительно идет об убийстве, тут и должен был быть только один стакан. Другой наверняка тщательно вымыли и убрали обратно в буфет.
— На кухне стояла кастрюля из-под молока, — продолжила мисс Беллрингер. — Я все вымыла и убрала. Понимаете, я подумала о том, как бы она себя чувствовала. Чужие люди в доме, а у нее грязная посуда. Она была так щепетильна. Наверное, я сделала неправильно? — Из-за испытываемого чувства вины ее голос прозвучал немного с вызовом. Но Барнеби ничего не ответил, и она продолжила: — Потом я вынула все из холодильника. Там была баранина и молоко. И еще немножко каких-то продуктов. Полбанки консервов для Бенджи. Их я на самом деле отдала ему. Понимаете, он же даже не позавтракал в тот день.
— А где теперь собака?
— На ферме у Трейса. Вы должны там побывать. Это в конце деревни — бледно-оранжевые строения. У них полдюжины собак, так что одной больше, одной меньше — никто и не заметит. Я пару раз заходила туда проведать его, но больше не могу. Это так печально. Он выбегает навстречу, думая, что придет Эмили. Он прожил у нее тринадцать лет.
— Вы не слышали, чтобы он лаял? В тот вечер, когда она скончалась?
— Нет, но он был очень воспитанным псом… для джек рассела. Разумеется, со знакомыми людьми. С чужими — другое дело. — Она улыбнулась Барнеби, сама не отдавая отчета в важности двух последних реплик. — И он спал в кухне, так что, если дверь в гостиную была закрыта, он наверняка просто думал, что хозяйка пошла спать.
— Вернемся к утру пятницы…
— Да, простите. Когда фургон уехал, я отключила электричество, взяла поводок, висевший за дверью, закрыла дом, и мы ушли.
— Понятно. Боюсь, теперь мне придется забрать у вас ключ. Конечно, я выдам вам соответствующую расписку.
— О! — Инспектор будто воочию видел вопросы, рождающиеся у нее в голове, но остающиеся невысказанными. — Очень хорошо.
— После этого вы пошли сразу на ферму? — спросил Барнеби. — Не заходили в сад, в сарай или еще куда-нибудь?
— Ну… Мне нужно было сообщить пчелам.
— Что, простите?
— Когда кто-то умирает, нужно сообщить об этом пчелам. Особенно если это их хозяин. Иначе они просто разлетятся.
«Разлетятся, это хорошо, — подумал сержант Трой, — кресло бы под ней, что ли, разлетелось…» Он переплел пальцы, решив игнорировать этот неправдоподобный фрагмент фольклора.
— Правда? — спросил Барнеби.
— Истинная правда! Доказанный факт. Я три раза стукнула в стенку улья ключом и сказала: «Ваша хозяйка умерла», а потом ушла. Деревенские говорят, что надо еще повязать что-нибудь черное вокруг улья, но этого я не стала делать. Это просто суеверие. К тому же я подумала, что, если начну копошиться вокруг ульев, пчелы могут меня покусать.
— Благодарю вас. Сержант Трой зачитает вам ваши показания, и вы их подпишете.
Когда все было сделано, мисс Беллрингер встала и проговорила, едва ли не с сожалением:
— Это все?
— Я хотел бы, чтобы после обеда вы показали мне, где нашли орхидею.
— Может быть, зайдете пообедать ко мне? — явно оживившись, спросила мисс Беллрингер.
— Нет, спасибо, я перекушу в «Негритенке».
— О, я бы не советовала вам! У миссис Суини ужасная кухня!
Барнеби улыбнулся:
— Надеюсь, я как-нибудь это переживу.