Но ведь Беллу Трейс убила она? Трой попытался вспомнить, что писали в газете. Никто из компании охотников не мог сделать этот выстрел, это стало совершенно ясно из расследования. Кэтрин находилась дома, делала бутерброды, так что никто, кроме Филлис Каделл… Секундочку! Мысли Троя забегали во всех направлениях, как растревоженные муравьи. Из всех подозреваемый осталась одна личность, которая неизвестно что делала в тот день. Где была Барбара Лесситер? Она не принимала участия в охоте (а какое могло бы быть зрелище!), но у нее не имелось и стопроцентного алиби. И она могла убить мисс Симпсон. И миссис Рейнберд. Она не указала точно времени, когда была у себя в машине с Уайтли. А желание скрыть свою незаконную связь могло быть вполне серьезным мотивом для обоих убийств. Но при чем тут Белла Трейс? Ее-то за каким чертом надо было убивать? И с какой стати Филлис Каделл тогда созналась в том, чего не делала? Полная бессмыслица.
Трой заскрипел зубами. На протяжении всего расследования он находился рядом с Барнеби. Слушал все допросы, видел все данные экспертных исследований. Он, Трой, видел и знал все, что и Барнеби. И его бесила та легкость, с которой его начальник рассуждал о сделанных им выводах. Трой стукнул кулаком по приборной доске и взвыл от боли. Что же он упустил? Неужели он смотрел на вещи под неправильным углом? Наверное, так оно и есть. Нужно нестандартно мыслить. Можно попробовать… Только сначала надо успокоиться, заняться китайской дыхательной гимнастикой; потом вернуться в самое начало и попробовать еще раз.
Барнеби стоял на темно-красной каменной лесенке. Он приподнял хвост русалки, который служил дверным молотком, и опустил его. Дверь открыла пожилая дама. Она взглянула на него, потом через его плечо на машину и снова перевела взгляд на его лицо.
— Миссис Шарп? — спросил Барнеби.
— Входите, — отозвалась она, отворачиваясь. — Я вас ждала.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Развязка
Глава 1
Пока они выезжали из города по тихим бесцветным улочкам, а потом пересекали сельскую местность, Барнеби продолжал раздумывать о деле, которое, несмотря на прочие смерти, привык называть делом Симпсон. Он пришел к выводам, которые вроде бы должны были быть верными, и головоломка сложилась вся, за исключением одного маленького кусочка. Он припомнил ту сцену, что не давала ему покоя. Она вставала у него перед глазами очень живо, практически слово в слово. Проблема заключалась в том, что этот маленький кусочек превращал его выводы в полную чушь. Но он никак не мог игнорировать эту сцену или сделать вид, что ее не было вовсе. Значит, каким-то образом ее все-таки требовалось подогнать к общей картине.
К тому моменту, как они въехали в Танбридж-Уэллс, Трой несколько расслабился. «Он и вправду хорошо водит», — подумал Барнеби. Несмотря на периодические замечания, которые он делал сержанту за его стиль вождения, он признавал его водительское мастерство и способность чувствовать дорогу. И сейчас он, в общем-то с удовольствием, наблюдал, как тот то и дело бросает взгляд то в зеркало заднего вида, то смотрит на дорогу через лобовое стекло, то…
— Так вот же оно!
— Сэр? — Взгляд Троя на долю секунды скользнул вбок, на шефа. Барнеби не ответил. Трой, которого ни китайская дыхательная гимнастика, ни собственные умозаключения так ни к чему и не привели, не стал настаивать. Он твердо решил не доставлять удовольствия старому черту и не реагировать на его восклицания широко раскрытыми глазами и возбужденными вопросами. Несомненно, тот и сам все расскажет, когда сочтет, что время пришло. А до тех пор, думал Трой, пусть тушит свои гениальные дедуктивные способности в собственном соку.
— Мы едем прямо в Каустон?
— Нет, — ответил Барнеби. — Я с половины шестого на ногах и умираю с голоду. Давай остановимся в Рединге и поедим. Торопиться теперь некуда.
Потом он очень долго вспоминал эти слова. Но откуда ему тогда было знать, что в городке, из которого они лишь недавно уехали, пожилая дама подняла телефонную трубку и набрала номер в Бэджерс-Дрифт.
Шатер был размером с военный аэростат. Он надувался и хлопал на ветру, пока полдюжины рабочих сражались с колышками и молотками, пытаясь прикрепить его к месту. Две дюжины ящиков с шампанским и двенадцать столов громоздились рядом, вместе с горой садовых стульев. Под навесами аристократически-зеленый газон, утоптанный тяжелыми башмаками, испускал уютный запах освежающего чая, сладкого свежего сена и теплого хлеба.