А вот Вика не было. Стелла предложила пригласить его, тогда Лейси пообещала перейти к другому стилисту. Она не желала видеть его здесь, а на вопрос почему, иронически усмехнулась:
— Все как всегда. Я остаюсь наедине с психом, и где же мой Прекрасный Принц? Где-то кормит лошадь, чистит пистолеты в кабаке, держа на коленях смазливую подавальщицу.
— На подавальщицу она не похожа. Скорее на скорбящую вдову.
— Дело в том, дорогая моя, что нам не нужны рыцари в блестящих доспехах, пока у нас имеется собственное оружие. И не важно какое: щипцы для завивки, полная банка лака для волос или острые ножницы.
После полуночи на Фаррагат-сквер, напротив здания редакции, Лейси, Брук и Тони выпили за адмирала Дэвида Плевать-на-Мины Фаррагата редакционного шампанского. Все согласились, что девиз «полный вперед» — лучший для тех, кто издает газету.
Лейси вернулась домой, выключила телефон, проспала до полудня, а потом прихватила еще немного и побаловала себя, выбрав одну из винтажных выкроек тети Мими и пробегав по магазинам остаток уик-энда в поисках подходящих тканей.
К следующей пятнице история убийств в «Стайлиттос» была так же хорошо забыта, как реформа системы здравоохранения. Конечно, дело на этом не кончилось, и Лейси могла еще написать о том, что надеть в суд для дачи показаний, но пока что ее слава увяла, как вишневый цвет, низведенная до старой ссылки на Дедфед-сайте. В ее почтовом ящике копилась корреспонденция. Остальные репортеры не выказывали особого интереса к посланиям ее фанатов. Им нужно было разбираться со своими горами пресс-релизов.
После обеда Лейси открыла почтовую ячейку и вытащила пухлый конверт из оберточной бумаги. Там лежала кассета. Ни записки. Ни обратного адреса. Она проверила штамп: Вирджиния-Бич.
Лейси оглянулась. Джонсон был на Холме. Трухильо — на задании. Мак — на совещании. Фелисити освещала кулинарный конкурс. Словом, Лейси, можно сказать, в одночасье стала невидимкой и поэтому спокойно направилась в редакционную библиотеку, где в комнате отдыха стояли телевизор и видеомагнитофон, исключительно для просмотра новостей. Заявив, что у нее срочное задание, она вышибла из комнаты пару любителей мыльных опер и захлопнула дверь. Как и ожидалось, качество записи было плохим: фильм никогда бы не стал финалистом кинофестиваля в Сандансе. Но все актеры были узнаваемы: Марша Робинсон, Бойд Редфорд и пестрая компания политиков — лоббистов, служащих конгресса — и несовершеннолетних девиц. В качестве сюрприза присутствовали Жозефина Редфорд с парой красивых мальчиков для утех и генеральный прокурор, танцующий топлесс в розовой пачке под «Вальс часов». Да, такую запись многим захотелось бы увидеть. Но кто будет первым?
Мак всегда твердил: «Доверяй своему редактору».
Лейси улыбнулась, подошла к столу Мака и положила кассету поверх бумаг, прикрепив к ней записку:
«Подумала, ты знаешь, что с этим делать. Присмотрись к розовой пачке. Я беру выходной на остаток дня. Лейси».
Она отменила встречу со Стеллой и пошла домой. День выдался замечательным, и неплохо бы полюбоваться природой, если бы последняя пятничная прогулка не закончилась нападением, грязевой ванной и нежелательной сменой прически.
Лейси провела ладонью по волосам, словно от этого непослушный вихор мог быстрее подрасти. И глубоко вдохнула, наслаждаясь голубым небом, слегка влажным после ночного дождя воздухом и запахом дымка. Колени почему-то подламывались, но она упорно передвигала ноги, шаг за шагом перемещаясь по тропинке, ведущей в Дайк-Марш.
«Не сходи с ума. Он сейчас за решеткой. И после его нападения прошло уже две недели», — думала Лейси. И простой закон средних чисел гласит, что второе нападение случится через сто лет, а может, и никогда. Скольких людей способна она довести до того, что они начнут за ней охотиться? Даже при условии, что «Преступления против моды» проживут еще долго. В конце концов, это всего лишь мода.
По пути Лейси старалась сосредоточиться на вещах, доставляющих удовольствие: большая голубая сойка, заглатывающая рыбу. И белоснежные цапли, словно аристократки среди простолюдинов — стайки низкорожденных уток и чаек. Она замедлила шаг, позволяя гуляющим обгонять ее.
Ноги ныли все сильнее, но она должна была сделать это, иначе окажется, что Бо укралу нее больше, чем прядь волос, теперь покоившуюся в наволочке, набитой множеством других таких же. Импровизированная подушка в числе остальных улик лежала в сейфе полицейского участка округа Колумбия.
Она не могла вынести мысли о том, что стала жертвой. И как только закончит свой путь от мемориала Джорджа Вашингтона до болота, ей станет легче проделать его еще раз. Лейси будет повторять маршрут снова и снова. Пока не обретет покой, который всегда находила здесь раньше.
На доске объявлений у входа в Дайк-Марш все еще висело приглашение слушать утреннее пение птиц в заповеднике. Мало что здесь изменилось. Вокруг было тихо, и лишь иногда звонко жаловалась какая-нибудь птичка. Солнечные лучи едва пробивались сквозь листву, создавая идеальное сочетание светло-зеленого и золотистой дымки. Лейси надеялась увидеть кардинала — знак удачи, если верить тетушке Мими.
Она понимала, почему важнее примириться с нападением в Дайк-Марш, чем с кровавым ужасом за сценой показа мод. В «Салоне смерти» она вышла победительницей. Но нынешняя прогулка означала возвращение на поле битвы, которую она проиграла. Проиграла на собственной территории, а ведь дело могло кончиться куда хуже.
Лейси пошла медленнее, но сердце заколотилось, а в горле пересохло. Спине вдруг стало холодно, и она поняла, что вся дрожит. И разозлилась. Разозлилась на подлого маньяка, на себя за то, что оказалась такой трусихой.
Она прибавила скорости и теперь шла все быстрее, размахивая сжатыми в кулаки руками. У нее словно появилась цель. По обе стороны главной тропы деревья были срублены, распилены на бревна и сложены в огромные кучи. Лейси прошла мимо того места, где Бо Редфорд набросился на нее. И на минуту остановилась, чтобы оглядеться и перевести дыхание. Очень важно именно пройти мимо. Добраться до конца пути.
Она свернула влево к маленькому пешеходному мостику и вдруг сообразила, что больше не одна. Он сидел на столбике, подставив лицо солнцу. Синяя рабочая рубашка и ковбойская шляпа. Синие джинсы льнули к бедрам. Глаза, кажется, были закрыты. Лейси решила пройти мимо. Он оставил ей несколько сообщений, но она не потрудилась перезвонить.
Скорее всего попросит вернуть револьвер.
— Неплохой день для прогулки, Лейси.
Она остановилась.
— Прогулки? Вик, ты никогда не ходишь пешком! Где ты спрятал чертов джип?
— Подумал, что скорее всего встречу тебя здесь. Знаешь, не каждый сможет вернуться после такого испытания.
— Я буду делать это снова и снова. Пока не перестану бояться.
— Так я и предполагал. Ты никогда не была маменькиной дочкой. Сумасшедшей — да, но не трусихой.
— Спасибо. То же можно сказать и о тебе.
Вик улыбнулся. Лейси стало жарко.
— Откуда ты знал, что я приду сюда?
—Маленькая птичка сказала, что ты отменила свидание и взяла выходной.
— Маленькая птичка Стелла?
— Шампунь-бой не скоро оправится.
— Нужно было целиться ниже. Тогда его называли бы Сопрано-бой.
— И похоже, кто-то срезал у него клок волос. Наверное, на память. Отхватил бритвой или чем-то в этом роде. Бо клянется, что ничего не помнит. Ты, случайно, об этом не слышала?
Проигнорировав вопрос, она прислонилась к опоре моста.
— Почему ты здесь, Вик? Твой клиент Крысиный Король мертв. Шампунь-бой — под замком, пока его не пошлют на суд либо в психушку.
Молодой Редфорд, угрожавший покончить с собой, когда копы забрали у него наращенные волосы в качестве улики, был отправлен в психиатрическую больницу на тридцатидневную экспертизу.
— А вдова? — продолжала Лейси. — Что там насчет скорбящей вдовы? Или твои услуги ей больше не понадобятся?