сем этом думать. Вплотную приблизились летние школьные каникулы. Наступал момент, когда Василек должен был отправиться на дачу. Никогда раньше я не отпускала его от себя с таким спокойствием. Иван оказался прекрасным компаньоном моему разбойнику, сумев добиться не только его любви, но и, что немаловажно, уважения. Теперь даже то, что воспитатель — мужчина, не смущало меня, а радовало. Ведь, в случае чего, он сумеет постоять и за себя, и за моего мальчика. Дача была съемной. Но арендовала я ее уже много лет подряд у хороших знакомых, так что Васька чувствовал себя там как дома. Она находилась совсем недалеко от Москвы по Волоколамскому шоссе, и я собиралась планировать свое время так, чтобы наведываться к ним на выходные. Но, как известно, человек предполагает, а бог располагает. На следующий же день, как я отвезла их в Троицкое, я то ли что-то не то съела в столовой, то ли это был пирожок с мясом, который я, как последняя идиотка, купила в каком-то ларьке на улице. Короче, я чуть не две недели провалялась в больнице с тяжелейшим отравлением. Видно, старею. По молодости лет, когда я только-только сбежала из-под опеки отца и тусовалась по стране с самой разношерстной компанией, иногда приходилось есть такое! И ничего! А тут на тебе — какой-то пирожок с кошатиной чуть не отправил на тот свет! Да-а… Теперь смешно вспоминать, как Петюня после свадьбы был вынужден некоторое время регулярно напоминать мне, что котлета, раз упавшая на пол, — суть материя септическая и к еде непригодная… А уж о том, что такое брезгливость, я, видно, забыла навсегда. Слава богу, Наташка всего этого на себе не ощутила. Тогда ей едва исполнилось полгода, и она кормилась одним только материнским молоком… Это были очень тяжелые времена. И я, выбираясь из всего этого, поклялась себе, что никогда больше ни я, ни моя семья не будем страдать от безденежья. Чего бы мне это ни стоило. Петюня был творцом, рохлей, бессребреником, классической интеллигентской душой, способной лишь философствовать на прокуренной кухне, сдя в своем дорогущем инвалидном кресле. К счастью, у его высокопоставленной семейки оказались более чем мощные связи, и они задействовали их все… У меня даже появилась возможность выбрать сферу приложения своих сил, а дальше… Что-что, а работать я хотела и могла! Все мы учили в школе, что свобода — это осознанная необходимость. Так вот, я выбрала ее, сполна за нее заплатила и никогда не жалела о своем выборе… Один бог знает, что это вдруг меня потянуло на воспоминания. Хотя… Приближался день, когда у меня и у Наташки должен был приключиться день рождения — дочь я родила так «метко», что сделала сама себе подарок на всю жизнь. Натке должно было стукнуть двадцать, а мне тридцать семь. И день этот было не объехать и не обойти. «Может, пронесет!» — тайно молилась я каждый раз, и каждый раз напрасно. Но в этом году я была твердо намерена избежать обычного нашествия огромного количества званых и незваных гостей. Наташа планировала пока остаться в Париже, а мне внезапно, спустя почти пять лет, позвонила моя старшая сестра… Я пригласила ее с семьей к себе на дачу и собиралась тихо и добропорядочно попить чайку с тортиком, позвав еще, быть может, только Перфильева, ну и, конечно, Ивана… Хотя и это уже… Но уж его-то удалять из дома я точно не собиралась, даже ради того, чтобы наконец заслужить хоть толику одобрения от одного из членов моей в какой-то степени бывшей семьи! Более того, если копнуть глубже, я даже испытывала тайное желание узнать, что же про Иван будет сказано… Смотрины? Смешно! Василек встретил меня угрюмо: — Ты собираешься испортить мне твой день рождения! — объявил он, едва я распахнула дверцу машины. Я рассмеялась, поражаясь неисповедимости детской логики: — Но это все-таки мой день рождения… — Так что, даже дядя Стас не приедет? Я покрылась мурашками ужаса, представив себе прибытие Стаса со товарищи в разгар мирных посиделок в обществе Иры, ее мужа — полковника полиции, и их дочери с ее супругом, которого я вообще не знала. — А дядя Пуп? А Борисыч? А Куклюша? — продолжал допрашивать меня сын, и мне становилось все хуже. — Не приставай! Я просто хочу нормально… — Ах, НОРМАЛЬНО! — глянув на меня, как на душевнобольную, перебил Вася и удалился не оборачиваясь. — Дядя Пуп и Куклюша? — брови Ивана изогнулись над смешливо сощуренными глазами. «До чего же хорош!» Линялая футболка обтягивала его совершенный торс, а вытертые джинсы… М-м… Ох грехи наши тяжкие! Вздохнув, я побрела в дом, тем не менее, твердо намеренная осуществить свой план. Я позвонила сестре, Перфильеву и отключила мобильник. Автоответчик дома уже должен был объяснить всем желающим, что меня вообще нет в Москве. Короче, залегла на дно и даже ушки спрятала. Утро своего дня рождения я встретила в напряжении — до конца не верилось, что мне все-таки удалось уйти от «хвоста». Где-то около полудня, когда я в пятнадцатый раз поправляла белоснежную скатерть под симметрично расставленными столовыми приборами, со стороны улицы забибикала машина. Я начала спускаться с террасы, на которой и был накрыт стол, когда чистенький опелёк сестры неторопливо въехал на подъездную дорожку.