— Машуня! — он начал улыбаться, когда я швырнула в его красивую свинскую морду всю пачку дареного компромата, а потом, развернувшись, помчалась наверх то ли рыдать, то ли крушить мебель.
Он не появлялся довольно долго. И, видимо, достаточно, чтобы бешенство, выкипев, перестало заливать жалкий огонек моего разума. Потому что я не убила его сразу, как он вошел.
— Я звонил дядюшке, — так мы договорились называть Пряничникова.
— Это еще зачем? Хочешь, чтобы твоей голой задницей полюбовался и он? — я едва ли не ядом плевалась.
— Машка, — он вздохнул. — Я, конечно, понимаю…
— Ни черта ты не понимаешь! — я плюхнулась на кровать и принялась таки оглушительно рыдать, надсадно и совершенно обреченно.
— Глупышка! — он присел рядом и тронул меня за плечо.
Я дернулась, словно это был здоровенный паук, а не его рука.
— Убирайся к чертовой матери!
— Я, пожалуй, действительно пойду. Подожду, когда ты будешь способна слушать.
Встал, потоптался. Я рыдала. Вздохнул. Шаги к выходу. Потом:
— Я хотел бы только, чтобы ты поняла: все эти фотографии сделаны до — слышишь? — до того, как я встретил тебя. И, черт меня побери, если я понимаю, кому и зачем потребовалось отслеживать все мои сексуальные связи!
— Убирайся!
Дверь закрылась, а я притихла и внезапно задумалась.
«После чего мне были вручены эти мерзкие свидетельства, отпечатки подсмотренных чувств, ворованные отражения чужой страсти? После того, как мне настоятельно рекомендовали удалить Ивана из дома! Зачем? Да, может, как раз затем, чтобы легче было добраться до меня самой! И уж конечно не с целью оберечь ребенка от липового похищения! Аслан никогда не станет…»
Я вцепилась в подушку.
«Господи, спаси и сохрани! А вдруг?.. Нет! Не так! Эти двое явно хотели меня убить. Это раз. Потом почти что в ультимативном порядке потребовали удалить из дома воспитателя сына. Почувствовав мое сопротивление, усугубили — подсунули фотки. Чтобы, значит, наверняка. И что же я делаю? То, что они и хотели! Вот уж фиг! Хотя бы потому, что это зачем-то надо им!»
Я вскочила и уселась посередине кровати. Прямо передо мной лежала проклятая пачка. Я зажмурилась, чтобы не видеть.
«Стоп, опять не так! Болек орал на Лелика за какой-то прокол. Может, действительно все дело в этих фотографиях?»
Я набралась мужества и приоткрыла один глаз.
Да на этой фотографии волосы у Ивана были много короче теперешнего. На остальное я просто-таки не могла смотреть. Он, мой, и в объятиях какой-то пышногрудой девицы!
«Господи! Ну почему ты так обидел меня с бюстом? В старом анекдоте то, что сумело отрасти у меня, рекомендовали зеленкой прижигать!»
Я потянулась и одним пальчиком сдвинула верхний снимок. С ней же. Поза еще выразительнее.
«Боже! Как же он красив! Сволочь!»
Я просмотрела всю пачку. Ивана поймали всего с тремя дамочками. Причем только с одной из них, той грудастой, фотографии были такими впечатляющими — остальные снимки оказались значительно более пристойными и менее качественными. Поцелуи, объятия, съемка через оконное стекло — все размыто, лица, позы лишь угадываются, хотя и достаточно понятны и узнаваемы. Последние фотографии и вовсе привели меня в замешательство. Судя опять-таки по длине волос Ивана, они были самыми свежими. Да и эту майку, что была на нем тамошнем, я знала — он носит ее сейчас, даже сегодня в ней.
На этих снимках было запечатлено посещение твердым гетеросексуалом Ивановым, что, кстати, убедительно доказывалось всем предыдущим фотоматериалом, некоего клуба. Вывеска читалась более чем ясно: «Голубая луна». На первой фотографии он входил в подъезд, на второй, сделанной через стекло все того же подъезда, его нежно обнимал за талию какой-то типчик, к которому Иван доверительно склонялся с высоты своего роста, на третьей они удалялись в глубину здания по-прежнему в обнимку.
Бешенство опять обуяло меня. Я подхватилась и уже через минуту трясла перед его античным профилем новыми доказательствами вины.
— А это… А это! Это тоже не сейчас? Тоже до? — я задохнулась, не находя больше слов.
Он взглянул удивленно.
— Так ты только сейчас увидела?
— Я хоть и люблю порнографию, но не до такой степени!
Он внезапно рассмеялся. Как-то очень ловко и быстро перекинул меня через плечо и легко понес обратно наверх. Я орала, колотила его по спине, но он лишь, все еще посмеиваясь, напомнил, что Вася недостаточно далеко и может услышать.