— Они все замужем.
— Пф-ф! Согласись, это дело техники. А потом ты мне не дал закончить. Ведь имеется еще и родная сестричка. Вполне совершеннолетняя, абсолютно свободная и такая, что пальчики оближешь. Так что перестань цепляться за это чучело, и давай поговорим спокойно и взвешенно. Предлагаю тебе десять процентов, — при этих словах незнакомец демонстративно положил пистолет на стол и отступил в сторону.
Реакция Кощея была мгновенной. Отшвырнув меня, как ненужную рухлядь, он выхватил невесть откуда взявшийся нож и метнул его. Оглушенная падением, я медленно перевела глаза на его противника. Уже зная, как эта чертова скелетина умеет обращаться с ножами, я ожидала увидеть лишь труп, но не тут-то было. Прищурилась, пытаясь навести резкость. Точно! Тот тип ухмылялся! Причем так широко, что бороденка топорщилась.
— Хорошая попытка. Только неудачная. Пистолета у тебя нет. Теперь нет и ножа. Самое время побеседовать по-мужски, — ухмылка его превратилась в волчий оскал, и незнакомец стал, пружинисто пританцовывая, обходить Кощея, потихоньку приближаясь к нему.
Сознание уплывало от меня. Невнятно ругнувшись, я ухватила его за самый кончик хвоста и поволокла назад. Только не сейчас! Пусть сумасшедшие перегрызают друг другу глотки, разумный человек сумеет воспользоваться этим! О да, сумеет! Или, по крайней мере, будет очень стараться. Я перекатилась на живот, потом подтянула под себя коленки и локти. Уже стоя на четвереньках, постаралась унять головокружение. Когда же оно униматься отказалось, я с сожалением поняла, что придется ползти как есть — на четырех костях. Хотя, может, оно и к лучшему? Добралась до двери, слыша за спиной ругань, сухие звуки ударов, грохот мебели и всякий раз втягивая голову в плечи. Но, похоже, никому я уже действительно не была нужна.
В коридоре, который вел к наружным дверям, было темно, хоть глаз коли. Неуверенно двинулась вперед, но уже через мгновение кто-то сграбастал меня, подхватил, зажимая рот, и прижал к неровной стене. Короткая слепящая вспышка фонарика. Вздох — то ли облегченный, то ли разочарованный… Последнее, что я услышала, от неожиданности все-таки упустив хвост упорно не желавшего оставаться на своем месте разума, был топот, лязганье оружия и яростный рев:
— Не стрелять! Он мой!
Глава 36
— Порвал как Тузик грелку, — просипела я и вдруг поняла, что, выдав подобный перл, очнулась.
Откуда это взялось у меня в голове? Кто порвал и что? Или кого? Попыталась открыть глаза. Послушался сначала только один, левый. Правый было заленился, но потом тоже встал в строй. Я была в больничной палате. Причем показалась она мне подозрительно знакомой. Настолько, что, когда в открывшуюся дверь, сопя и переваливаясь, вкатился Витаминыч, я почти не удивилась. Если бы не боль во всем теле, я бы, наверно, даже решила, что и не покидала Склиф, а последние полторы недели были лишь сном. Кошмаром. Простым ночным кошмаром. Совершенно обычным. Даже рядовым… Похоже, я заплакала, потому что Витаминыч заспешил и, присев рядом, засопел еще громче.
— Чего ревешь без толку? Не гневи Господа — все же по большому счету обошлось.
— Больно.
— А вот мы сейчас укольчик, голуба душа, и сразу получше станет.
— Юрий Вениаминович, а Вася где?
— Дома. Мальчику, конечно же, потребуется серьезный реабилитационный курс. Помощь психолога. Но в целом все в порядке. Он у вас молодец.
— А остальные — Наташа, отец с матерью? Мне сказали…
— Все хорошо, Мария Александровна. Вот только спасу от них нет. Целыми днями порог обивают. Но уж не обессудьте, к вам никого не пущу.
— Я?..
— Ничего непоправимого. Пара переломов, серьезные ушибы и… и ребеночка…
— Какого ребеночка? — я просто обмерла.
— Э… я хотел сказать, что если захотите заводить ребеночка, то нужно будет повременить, пока все подживет.
— А… Я уж было подумала… Юрий Вениаминович, я ведь не была беременна?
— Нет. Нет, что вы. Стал бы я врать? — возмущенно пожал плечами и поднялся. — Отдыхайте. Сейчас пришлю сестру с обезболивающим.
Ушел, а я осталась с отвратительным чувством, что говорил он все-таки неправду. Начал было, потом спохватился, поняв, что я ничего о своем положении не знаю, и, быстро сориентировавшись, выдал гладкую и вполне логичную полуложь. И самое скверное, что теперь я всегда буду сомневаться, метаться между тем, что он сказал, и тем, что я подумала. Ребенок от Ивана… Последний подарок, маленький комочек его плоти, последнее дыхание жизни…