Выбрать главу

3. На с. 342–343 Кирилина снова настаивает:

Запорожец не имел никакого отношения к освобождению Николаева 15 октября, цитируя в качестве свидетельства свидетеля хрущевской эпохи Аншукова, который дал показания, что Запорожец (в то время) лежал в больнице в гипсе.

Однако Ягода никогда не заявлял, что Запорожец был в Ленинграде во время задержания Николаева 15 октября 1934 г. Напротив, в досудебном допросе от 19 мая 1937 г. Ягода заявил, что он «лично не давал никаких распоряжении о том, чтобы избавиться от Борисова. Запорожца в то время вообще не было в Ленинграде» (Генрих Ягода 184). На том же допросе Ягода показал, что он узнал о готовящейся попытке убийства Кирова от Енукидзе после конференции по поводу заговора право-троцкистско-зиновьевского блока летом 1934 г. Вот что отвечал тогда сам Ягода:

Ответ: Я вызвал из Ленинграда Запорожца (зам. ПП), сообщил ему о возможности покушения на Кирова и предложил ему не препятствовать этому.

Ответ: Об этом мне сообщил Запорожец спустя некоторое время после освобождения Николаева.

Вопрос: Что он Вам сообщил?

Ответ:: Запорожец был в Москве, зашел ко мне и рассказал, что сотрудниками Оперода в Ленинграде был задержан некий Николаев, который вел наблюдение за машиной Кирова. Он был доставлен в ПП и у него после обыска у Губина были обнаружены материалы, свидетельствующие о террористических намерениях. Об этом доложил ему Губин, и Запорожец освободил Николаева (Генрих Ягода 181, 183).

Таким образом, Ягода никогда не заявлял, что Запорожец был в Ленинграде 15 октября, когда был задержан Николаев. Том «Генрих Ягода» был опубликован в 1997 г., книга Кирилиной «Неизвестный Киров» вышла четыре года спустя — в 2001 г. У Кирилиной было предостаточно времени ознакомиться с вышеупомянутым томом и понять, что заявление Аншукова не противоречит показаниям Ягоды. Она этого не сделала.

4. На с. 369 Кирилина замечает, что по закону от 1 декабря 1934 г. дела по террористам должны были рассматриваться без защитников и без права обжалования. Затем она отмечает, что на Московском процессе в августе 1936 г. защита была фактически разрешена, но права обжалования не предоставили.

По постановлению ЦКК от 1 декабря 1934 года предусматривалось вести дела террористов без защитников, при закрытых дверях, без права апелляции. На московском же процессе 1936 года есть и адвокаты, и публика. Возможно, это отступление от постановления и предоставление подсудимым права обжаловать приговор были «гарантией» Сталина в сговоре с обвиняемыми?

В таком случае воспользоваться этим правом им не дали. В ночь с 23 на 24 августа 1936 года суд объявил приговор, и в ту же ночь прямо из зала суда их увезли на расстрел (К 369).

Это неправда. После рассмотрения дела в суде апелляции ряда обвиняемых на процессе 1936 г., включая Зиновьева, Каменева, И. Н. Смирнова и Натана Лурье, были опубликованы на с. 3 газеты «Известия» от 2 сентября 1992 г., за несколько лет до выхода книги Кирилиной. У Кирилиной не было повода заявить, что этим обвиняемым отказали в праве апелляции. Либо Кирилина придумала этот «факт», либо слепо списала его из какого-то другого источника.

Ложные утверждения

Вдобавок к ошибкам таким, как вышеупомянутые, которые можно, вероятно, приписать некомпетентности или невнимательности, Кирилина делает много заявлений, которые точнее можно описать словами «намеренно вводящие в заблуждение» или «ложные утверждения». Все они являются попытками деакцентировать или игнорировать факты, которые подтверждают существование заговора, в который был вовлечен Николаев.

Кирилина отмечает, что на допросе 6 декабря 1934 г. Николаев

…впервые показал, что Котолынов и Шатский являются участниками «Террористического акта», но не привел в подтверждение ни одного конкретного доказательства.

В пользу (в подтверждение) этого она цитирует статью Ю. Седова «Безвинно казнённые» («Труд», 4 декабря 1990 г.). Но даже Седов не требовал «конкретных доказательств» от человека, дававшего признание в тюрьме (К 277).

Требование Кирилиной «конкретных доказательств» непорядочно. Ожидает ли она, в самом деле, что Николаев принес бы с собой лист бумажки, подписанный Котолыновым или Шатским, с их согласием участвовать в убийстве Кирова? Фраза «но не привел в подтверждение ни одного конкретного доказательства» — это «отговорка» — признак того, что Кирилина слишком хорошо сознает слабость своего доказательства, попытка отвергнуть факты, которые доказывают ложность ее предположения.