— Я не позволяю им выходить, — сказала Фульвия. — Они ценные свидетели. К тому же это опасно. Милон наверняка проведал, что у меня живут свидетели его преступления. В этом доме Феликс и Фелиция в полной безопасности, и им вполне удобно.
— Очень удобно, — с готовностью подтвердил Феликс, чьё лицо заметно округлилось с нашей последней встречи.
— Ты сказала свидетели, — обратился я к Фульвии. — Значит, будет суд?
— Да. Пока Помпей перекраивал судебные порядки на свой лад, мы ничего не могли сделать. Всё это время Милон пыжился, произносил громогласные речи, изображал из себя героя и пускался на любые ухищрения, лишь бы избежать суда. Но теперь Помпей наконец-то закончил свои реформы, так что мой племянник Аппий может подавать в суд. А когда уж Милон окажется под судом, покончить с ним будет делом нескольких дней.
Семпрония скрипнула зубами и сплюнула на пол.
— Мы слышали о твоих несчастьях, — снова заговорила Фульвия.
— Прошу, не будем. Я только что всё рассказал твоей золовке. У меня просто нет сил говорить об этом снова и снова.
— Тем лучше, — бесцеремонно сказала Фульвия. — Потому что у меня и так голова забита мыслями о несчастьях, и мне это порядком надоело. Сейчас я хочу думать о будущем. Феликс, Фелиция, прошу, оставьте нас.
Феликс послушно направился к выходу. Его сестра последовала за ним, послав мне на прощанье совершенно неуместную в данных обстоятельствах лучезарную улыбку.
— Что за отребье! — с отвращением произнесла Фульвия, едва шаги их затихли. — Меня уже мутит от одного их вида.
— Он обжирается, как свинья, — высказалась Семпрония. — А его сестра повсюду суёт свой нос; а когда я застаю её за подглядыванием и подслушиванием, она только хлопает глазами и делает вид, что ничего не понимает.
— Одно слово — отребье, — повторила Фульвия.
— А я-то думал, что в обширном кругу друзей твоего покойного мужа тебе попадались ещё и не такие, — заметил я.
— Придержи язык, Сыщик! — прошипела Семпрония.
Фульвия подняла руку.
— Прошу тебя, мама. Гордиан наш гость. К тому же, он здесь по делу.
— По делу? — переспросил я.
— Я прекрасно помню, что ты не дал нам окончательного ответа. И если ты всё же взялся расследовать обстоятельства гибели моего мужа, значит, тебе дал поручение кто-то другой. Иначе как объяснить присутствие телохранителей этого другого в твоём доме? Но поскольку ты всё же направил ко мне ценных свидетелей…
— Я сделал это не столько в твоих интересах, сколько в интересах их безопасности, — вставил я.
Она умолкла, казалось, шокированная моей откровенностью.
— Пусть так. Тем не менее, это делает тебя нашим сторонником. Так ты соглашаешься на моё предложение? Можешь ты что-нибудь сообщить мне?
— О Марке Антонии?
— Да.
Я поколебался.
— Сколько ты мне заплатишь?
Она назвала сумму.
— Согласен на половину. При условии, что ты отдашь мне двух своих рабов.
Она поглядела на меня с сомнением.
— Если ты имеешь в виду телохранителей, то учти, что каждый из них стоит куда дороже тех денег, о которых мы говорим.
— Нет, твои телохранители мне ни к чему. Я о двух рабах с твоей виллы, они ещё дети. Двое братьев, Мопс и Андрокл.
— Мальчишки с конюшни?
— Мальчики, — многозначительно протянула Семпрония. — Вот оно что. То-то Клодия говорила, что между вами ничего не было. Теперь-то я ей верю. Не удивительно, что ты не поддался на все её заигрывания, даром что она тёрлась о тебя, как кошка.
У меня с языка уже был готов сорваться ответ, но я сдержался и лишь пожал плечами.
— Могу тебе сказать, — обратился я к Фульвии, — что эти ребята заслуживают лучшего, чем проторчать весь свой век на конюшне. Ты знаешь, что это они спасли твоего сына, когда Милон со своими людьми заявились к вам на виллу?
— Спасли? Чем? Тем, что случайно оказались в это время там, где их никто не мог найти, и у них хватило ума сидеть тихо и не высовываться?
— Это тебе твой сын так сказал? Видать, ни ты, ни он не цените этих ребят по заслугам.
— Это всего лишь мальчишки с конюшни, Гордиан.
— Пусть так; но они смышленее и находчивее, чем любой из твоих рабов.
Фульвия подняла бровь.
— Будь по-твоему, Гордиан. Если ты непременно хочешь получить мальчиков в счёт вознаграждения, они твои.
— Договорились. Ты хочешь знать, что мне удалось выяснить?
— Да.
— Марк Антоний непричастен к убийству твоего мужа.
— Это точно?
— Уверен.
— Ты уверен?
— И только? — пренебрежительно спросила Семпрония, а Фульвия принялась беспокойно расхаживать из угла в угол.