— Отлично, — сказал я. — Давус, отведи с ребятами лошадей в конюшню, присмотри, чтобы им задали корм.
Давус тяжело затопал вниз; Мопс и Андрокл, проскользнув мимо него, наперегонки промчались по ступенькам. Женщина проводила их долгим взглядом.
— Мальчишки, — грустно улыбнулась она. — У меня у самой сын, но он ещё совсем маленький. Вы тут устраивайтесь, а я пока…
— Ты, верно, отсюда тогда смотрела, — сказал я, шагнув к окну с открытыми ставнями и выглянув наружу.
— Когда — тогда?
— Потом, когда всё кончилось, и ты решилась вылезти из-под кучи одеял. Твоя сестра рассказала мне, что ты выглянула в окно и увидела, что никого уже нет, кроме сенатора Тедия — он, должно быть, как раз подъехал в своих носилках. — Я смотрел в окно, представляя себя, что она тогда видела: убитых и лужи крови, носилки и свиту, и Секста Тедия с дочерью, стоящих над мёртвым Клодием.
— Кто ты? — Голос её дрожал.
— Меня зовут Гордиан. Я побывал здесь в феврале по поручению Фульвии, вдовы Клодия, и разговаривал с твоей сестрой. Она рассказала мне то, что узнала от тебя — про сражение между Клодием и Милоном. Ты ведь вдова здешнего хозяина?
— Да. Сестра мне говорила про тебя, — сказала она уже спокойнее. — И про того красивого юношу, твоего телохранителя. Это ведь он с тобой?
— Да. — Я невольно улыбнулся. — Я помню, он пришёлся ей по сердцу. Похоже, не ей одной.
— А кому ещё?
— Это я так, не обращай внимания. А ты на самом деле уехала тогда в Регий к тёте?
Она бросила на меня быстрый взгляд.
— Нет. Но мы решили всем говорить, что я уехала. На всякий случай.
— Значит, твоя сестра говорила неправду, когда сказала, что я не смогу с тобой поговорить.
— Я долго не могла прийти в себя. Моя сестра хотела уберечь меня от лишних потрясений. Если она сказала тебе, что ты не можешь со мной поговорить, она сказала правду.
— Я хотел спросить тебя, что ты тогда видела…
— Многие хотели. Моя сестра всем говорила, что я уехала. Она сама не боялась выступить на суде — кто-то же должен вывести Милона на чистую воду, сказала она. Но меня она защищала, как могла.
— Но суд закончен, и ты снова здесь. Так сказать, вернулась. Из Регия.
— Да. Вернулась. — Вдова снова слабо улыбнулась. — Хорошо снова быть здесь. Снова работать. Мне всегда это нравилось. Прежде мы с Марком…
— А в тот день…
Она покачала головой.
— Я всё ещё не могу об этом говорить.
— Совсем не можешь?
Она ухватилась за перила и несколько раз судорожно вдохнула.
— Я никогда об этом не говорю. Только один раз — когда рассказала всё своей сестре. Больше никогда ни она, ни я об этом не говорили. Просто не можем.
— Понимаю, — отозвался я и про себя отметил, что её старшая сестра была совершенно права: вдова просто не смогла бы выступить свидетельницей. Даже сейчас она вся дрожала. О том, чтобы она свидетельствовала в разгорячённой атмосфере суда, когда у самого Цицерона язык одеревенел, не могло быть и речи.
Она глянула вниз.
— Даже сейчас, когда мне приходится спускаться по лестнице, я всякий раз боюсь найти его внизу, как тогда.
— Твоего мужа?
— Да. Лежащего в крови…
— Тебе помочь сойти вниз?
— Не сейчас. Я пока не хочу спускаться.
— Сходить за твоей сестрой или её мужем?
— Нет! — Это прозвучало с внезапной яростью. — Думаю, они сыты мною по горло. А уж меня от них просто тошнит. Как они быстренько перебрались сюда, всё забрали в свои руки — о, конечно, ради моего малыша, чтобы сохранить для него харчевню, чтобы она не пришла в упадок, пока он подрастёт. А пока что они здесь всем распоряжаются, как будто всё это принадлежит им, а Марка никогда не было. Они даже имени его никогда не произносят, чтобы не огорчать меня. О, если бы только всё могло стать как раньше! Будь прокляты и Клодий, и Милон! Будь прокляты боги!
Я думал, она расплачется, но глаза её оставались сухими. Она выпрямилась и перевела дыхание.
— Что ты хочешь знать?
— А ты можешь говорить об этом?
— Спроси меня и увидишь.
Я выглянул в окно. Давус и мальчики уже успели отвести лошадей в конюшню и теперь все трое с хохотом гоняли кожаный мяч. Давус смеялся, как мальчишка. Интересно, что за отец из него получится?
Я оторвал взгляд от окна и обернулся к вдове. Собственно, что мне ещё требовалось узнать? Все детали легли на место, все события того дня были полностью восстановлены, задокументированы должным образом и представлены на рассмотрение суда. Суд вник в обстоятельства дела и вынес своё решение; показания вдовы даже не понадобились. Вроде бы ни к чему ворошить прошлое; и всё же…