— Где ты это услыхал — на сегодняшнем контио? — нахмурился Цицерон.
Я кивнул.
— Это-то всех и взбаламутило. Они объявили, что Милон явился на виллу к Помпею, а тот не пожелал его видеть. Потому, мол, что опасается за свою жизнь, и не без оснований.
— Что?! — ужаснулся Цицерон. Или сделал вид, что ужаснулся.
— Вот точные слова Квинта Помпея: «Из-за Милона на Форуме впервые был зажжён погребальный костёр. И если на Капитолийском холме появится гробница, это тоже будет из-за Милона!»
— Бред! — Уж это явно вырвалось, а не было отрепетировано заранее. — Эти провокаторы могут сказать что угодно — а глупцы им верят! Да и чего ещё ждать от контио, состоящего из банды отборных клодиан и слегка разбавленного просто сочувствующими?
— Мне так не показалось — что на этом контио были сплошь клодиане. Не забывай, я был там. И насколько могу судить по возгласам, далеко не все в это поверили. Люди пришли послушать, что скажут трибуны.
— И то, что сказали трибуны, подействовало.
— Более чем — судя по тому, что ты мне сейчас рассказал. Так значит, насчёт Милона и Помпея — это всё ложь?
— Конечно же, ложь!
— Ну, не совсем, — заметил Целий, спокойно глядя на своего взволнованного наставника. — Милон действительно отправился на виллу к Помпею. Зачем? Дело в том, Гордиан, что Милон человек простой — говоря «простой», а имею в виду прямой и бесхитростный — такой, какими мы привыкли считать своих славных предков. Памятуя о многочисленных услугах, оказанных им Помпею в прошлом, он полагал, что Помпей не откажет ему в поддержке теперь, когда он в таком тяжёлом положении. Что ж, Милон ошибался. Значит, трибуны знают, что Великий не пожелал с ним разговаривать?
Я кивнул.
— Саллюстий так и сказал: «Помпей через третьих лиц передал негодяю просьбу никогда больше не наносить ему визитов, дабы он, Помпей, впредь был избавлен от неловкости закрывать перед Милоном двери своего дома».
— У тебя всегда была отличная память на слова, — негромко заметил Цицерон.
— Что верно, то верно, — согласился Целий. — При такой памяти даже скоропись Тирона ни к чему. Но как же Саллюстий и остальные пронюхали об ответе Помпея? Ответ был в письме, посланном тайно. К тому же не Милону, а сюда.
— Видимо, Помпей далеко не так тактичен, каким пытается казаться, — ответил Цицерон. — Чего же проще: шепнуть кому-нибудь словечко, тот передаст другому, другой третьему — и так пока не дойдёт до трибунов. Помпей не лучше и не хуже других; он пробует почву.
— А о других письмах что они говорили? — снова обратился ко мне Целий.
— Они вообще не говорили про письма. Только что Милон заявился на виллу Помпея, а Помпей дал ему от ворот поворот.
— Тогда, возможно, огласка и вправду исходит не от Помпея, — задумчиво сказал Целий. — Видишь ли, Гордиан, для Милона стало полнейшей неожиданностью, что Помпей не пожелал его видеть. Когда же Помпей ещё и написал ему, что не желает больше иметь с ним никаких дел, Милон в ответ тоже послал ему письмо с предложением…
— Целий! — предостерегающе произнёс Цицерон.
— А, какой смысл? С таким же успехом мы можем говорить с Гордианом начистоту, — пожал плечами Целий. — Так вот, Милон заявил, что готов снять свою кандидатуру, если Помпей того пожелает. «Одно твоё слово, Помпей Магн, и ради блага Рима я пожертвую своим честолюбием». Разумеется, на самом деле Милон напрашивался на косвенную поддержку; на что-нибудь типа «нет, нет, гражданин; политические соображения не позволяют мне принимать тебя в своём доме; но, конечно же, ты ни в коем случае не должен снимать свою кандидатуру». Но ответ оказался совсем другим.
— И что Помпей ему ответил?
— Гней Помпей Великий слишком велик, чтобы считаться с честолюбием какого-то там Милона. Его ответ был холоден, как дождь, который льёт сейчас над Римом: «Не мне указывать, кто может претендовать на должность, а кто нет. Я никогда не позволю себе навязывать своё мнение римскому народу. Народ способен вынести решение и без моего совета». Видимо, Помпей считает, что пребывает над схваткой.
— А ведь Милон много лет оказывал ему услуги — и немалые. — Цицерон покачал головой. — Теперь Милон попал в беду, зато Клодия можно больше не опасаться — и всё, Помпей спешит отмежеваться от Милона!
— Ну, Помпея-то можно будет привлечь на нашу сторону, если удастся объяснить ему, что это в его интересах, — заметил Целий.
— Рассчитывать на это мы не можем. Милону придётся действовать, полагаясь лишь на себя.