— Согласен, — решительно кивнул Целий. — К завтрашнему утру весь Рим будет знать, кто спас Лепида и его близких. Это сразу же зачтётся в пользу Милона: Милон встал на защиту закона и традиций от разнузданной толпы. К тому же не следует недооценивать неприязнь мирных граждан, которую навлекли на себя клодиане сожжением курии. В общем, думаю, публика завтра у нас будет доброжелательная.
— Завтра? — насторожился я.
— Завтра на Форуме состоится ещё одно контио, — с улыбкой сообщил Целий. — Только созову его уже я. Обязательно приходи, Гордиан. Мы противопоставим их огню свой.
— Не в буквальном смысле, надеюсь?
В ответ Целий рассмеялся.
Глава 8
Когда на следующее утро Эко пришёл к нам, его буквально распирало от новостей.
— Ты слышал, что было в доме Лепида вчера, после контио?
— Да, я знаю.
— Настоящее побоище. Говорят, там всё было в крови. Бюсты предков разбиты так, что не склеить. Ритуальная пряжа спутана. Зато теперь Лепид навсегда войдёт в историю, как интеррекс, который устоял перед натиском толпы. Он получил свои пять дней славы.
— Нам здорово повезло, что Милон поджидал их у дома Лепида, а не привёл свою маленькую личную армию на контио. Что если бы побоище началось прямо на Форуме? Я уже старый человек, Эко. В мои годы от толпы уже не больно-то и удерёшь.
— Никто не заставлял тебя идти на контио, папа.
— Да уж, — проворчал я.
— Тебе что, мои телохранители кажутся слабоватыми?
Я решил переменить тему.
— По идее, сегодня сенаторы-патриции должны назначить нового интеррекса.
— Да, ходят слухи, что они то ли должны собраться, то ли уже собрались. Никто не знает, где именно — возможно, где-то за городом. Место, где проводится собрание, держится в тайне. Боятся нового нападения или осады. У нового интеррекса будет право провести выборы; но при теперешней неразберихе, когда никто ни с кем не может договориться, вряд ли в ближайшие пять дней у республики появятся консулы. Да, насчёт «договориться»: сегодня опять будет контио, только на этот раз его созывает не…
— Не отличающийся столь радикальными взглядами Марк Целий.
— Да, и я слышал…
— Что сам Милон выступит с речью.
Эко искоса глянул на меня.
— Папа, для человека, который бывает на Форуме лишь тогда, когда я его туда вытаскиваю, ты на удивление хорошо осведомлён. Нутром чую, ты снова перемолвился словечком-другим с Цицероном. Ну-ка, расскажи.
Я рассказал, не упуская ничего. Вывод, сделанный Эко, был для меня несколько неожиданным.
— Помпей ведёт себя, как последний подонок.
— Не знаю, не знаю.
— Да он же просто нож ему в спину воткнул! После того, как они были союзниками столько лет…
— Ну, знаешь ли, всякие досадные мелочи вроде убийства способны испортить даже самые тёплые отношения. Если Милон и вправду убил Клодия — как ты думаешь, насколько хватит у Помпея чувства долга перед бывшим союзником?
Эко бросил на меня заинтересованный взгляд.
— Почему ты так говоришь?
— Как «так»?
— Ты сказал сейчас: «Если Милон и вправду убил Клодия».
— Ну да, сказал.
— Не понимаю, почему ты защищаешь Помпея. Возьмём, к примеру, Цицерона. Вот он как поддерживал Милона, так и поддерживает. Это союзник, я понимаю.
— Ну, на пристрастия Цицерона такие мелочи, как убийство, никогда не влияли.
— Наверно, это потому, что у них так много общего.
— У Цицерона с Милоном? — Я подумал о Цицероне, который и в молодости не мог похвастаться богатырским здоровьем, а к зрелости нажил болезнь желудка; который отличался хитростью и расчётливостью и всегда был себе на уме; обладал утончённым, изысканным вкусом. Потом подумал о Милоне — крепком, здоровом, как бык, с грубоватой прямотой, которую не смягчили ни деньги, ни образование. — Что между ними общего?
— Они оба новички. Причём самые выдающиеся среди новичков, разве нет? Две самые яркие звёзды на политическом небосклоне. Вернее, будут две — если Милон всё же умудрится добиться консульства.
Что верно, то верно. Цицерон был первый из своего рода, кто получил магистратуру. Разумеется, он происходил из семьи вполне и даже весьма зажиточной; но никто из его предков не занимал государственных должностей. Получив в тридцать лет должность квестора, Цицерон стал тем, кого на политическом жаргоне называют новым человеком, или новичком — что уже само по себе было большим достижением. Однако Цицерон на этом не остановился. От квестора к эдилу, от эдила к претору, от претора к консулу — высшей должности в республике. Как правило, консулами становятся лишь те, чьи предки уже занимали некогда этот пост. Стремясь укрепить своё положение, нобили пускаются на любые ухищрения, лишь бы не допустить к консульству тех, кто не принадлежит к их кругу. Вопреки всему Цицерон прошёл на выборах. За последние несколько десятилетий это был первый случай, когда новичок получил консульство.