— Займись телефоном, — сказал Мейсон, — а я пока закажу нам что-нибудь подкрепиться.
Делла покачала головой:
— Эта дыра для нас не годится.
— Что случилось? Здесь же довольно чисто.
— Недогадливый! Телефон-то здесь прикреплен просто к стене. То, что я должна сказать Полу, совсем не предназначено для всеобщего развлечения. Поехали отсюда, поищем телефон в другом месте.
Через несколько кварталов Мейсон снова остановил машину перед ярко освещенным кафе. Он заглянул через стеклянную дверь в сверкающий хромом и мрамором вестибюль.
— Все равно мы здесь поужинаем независимо от того, есть здесь телефонная будка или нет. Я очень проголодался.
Первое, что они увидели, войдя в холл, — целый ряд автоматов.
Мейсон прямиком двинулся к стойке.
Делла предупредила:
— Мне яичницу с ветчиной и кофе.
Мейсон принялся объяснять официанту:
— Два раза яичницу с ветчиной. Яиц не жалейте, поджарьте только чуть-чуть. Побольше картофеля, жаренного по-французски. Горячий кофе, бутерброды с чизбургским сыром, сливки.
Через пять минут Делла уже присоединилась к Мейсону у стойки.
— Нашла его?
— Да.
— Он появится в конторе?
— Да, через тридцать минут.
— Замечательно. Послушай, что у тебя с лицом? Ты не простудилась?
— Просто я покраснела. Нет, такие поручения мне совсем не по вкусу. Даже для вас я больше ничего подобного делать не буду.
Мейсон пробормотал что-то непонятное, явно смутившись.
Официант принес две чашки душистого горячего кофе и поставил перед ними на стойку.
Они забрались на высокие табуретки, с наслаждением потягивая ароматный напиток. Их яичница готовилась, в прямом смысле слова, у них на глазах — вдоль стены стоял целый ряд белоснежных газовых плит, аппетитно запахло жареным беконом.
— А теперь скажите мне, зачем вам все-таки понадобился Пол Дрейк?
— Мне необходимо собрать как можно больше подлинных фактов, прежде чем лейтенант Трегг оснастит это дело кучей полуправдивых данных.
— Так вы считаете, что Тор вам рассказал лишь полуправду?
— Нет, он рассказал нам чистую правду, но такую, какой он сам ее видит. А ведь ему известна лишь часть общей картины. Ты не представляешь, до чего опасны дела, построенные на косвенных доказательствах, в основе которых лежит вот такая полуправда.
Повар поставил горячие сковородки на стойку. Толстые куски розоватого бекона, бело-желтые яйца, коричневый картофель — все это еще больше усиливало чувство голода и такое состояние, про которое принято говорить: «слюнки потекли».
— Сейчас мы поедим, Делла, а думать будем после! — распорядился Мейсон.
— Сейчас принесут и сливки, — пообещал официант, красиво укладывая на блюдо хрустящие булочки, обильно смазанные маслом и посыпанные мелко нарубленным египетским сыром. — Надеюсь, что после сегодняшнего раза вы будете у нас ежедневно ужинать. Горчицу подать?
— И побольше! — сказал Мейсон.
Они ели с огромным удовольствием, только сейчас поняв, насколько проголодались. Делла Стрит попросила еще раз наполнить ее чашку кофе.
— Почему Матильда Тор так упорно отрицает, что ее отравили? — спросила она Мейсона.
— Можно совершенно не сомневаться, что существует какая-то связь между ее болезнью и отравлением котенка.
— Вы думаете, кто-то посягал на ее жизнь?
— Похоже на то.
— Вы уже что-нибудь надумали?
— Все зависит от элемента времени. Можно предположить, что портер хранился в холодильнике.
— Почему вы так считаете?
— Для того, чтобы его отравить, бутылку надо было предварительно открыть, пиво моментально бы выдохлось. Скорее всего, у Матильды имеется некоторый запас портера.
— Но каким образом преступник мог быть уверен, что она выпьет именно отравленную бутылку?
— Либо он всыпал отраву в ближайшую, либо сразу в несколько.
Мейсон протянул через стойку пятидолларовую бумажку и взглянул на часы.
— Еще кофе? — спросил официант.
— Примерно с полчашечки. На большее у меня просто нет времени, хотя кормите вы действительно очень вкусно. Мы сюда как-нибудь обязательно заглянем.
— Спешите? — спросил официант.
— Угу.
Официант внимательно посмотрел на них поверх очков и многозначительно произнес:
— Если бы кто-нибудь спросил меня, я бы ответил, что вы торопитесь обвенчаться.
Делла рассмеялась:
— Увы, вас никто об этом не спросит…