София рассмеялась:
— Джо? О боже! — И, немного помолчав, рассудительно добавила: — Джо, что ж, может быть, если вникнуть. Она смотрит на него преданно, как собака. И опекает его как мать: ходит в дом, прибирается там, топит перед его возвращением из плавания. Они ведь живут почти дверь в дверь.
— И сейчас живут?
— Послушай, Найджел, к чему ты клонишь? — не выдержал Герберт.
— Сам не знаю толком. Правда, не знаю. Жду озарения свыше. А носил ли Джо Баннет кольцо-печатку?
— Нет. По крайней мере, я никогда не видел. А ты, Софи?
— Нет.
Внимательно посмотрев на Найджела, доктор спросил:
— Ты, случайно, не подозреваешь Джо в убийстве его брата?
— Для него не все хорошо складывается.
София судорожно сглотнула.
— Найджел! Вы не можете… Джо не… вы никогда так не додумали бы, если бы его знали.
— Но он в круизе. Как это возможно…
— К несчастью, Герберт, он, похоже, не в круизе. Его лодка словно сгинула.
— Но тогда какая у него могла быть причина?
— То, что я сейчас вам скажу, пока большая тайна, — предупредил Найджел. — Пивоварня под угрозой закрытия. — И он поведал им о переговорах Юстаса с фирмой «Роксби». — Вот такие дела. С живым братцем Джо предстояло оказаться свидетелем, как завод Баннетов закроется и все его работники, у которых, по вашим словам, он пользовался популярностью, окажутся выброшенными на улицу. С мертвым Юстасом Джо унаследует контрольный пакет акций, прервет переговоры с «Роксби», модернизирует производство, как вы с ним того хотели.
— Да, в этом что-то есть, — признал Каммисон. — Но Джо очень хороший человек, не могу себе его представить совершающим убийство из-за столь альтруистического мотива. Кроме того, он слишком любит комфорт и прочие радости жизни, он вовсе не фанатик, для которого приемлемо убить одного во благо многих.
— Согласен. Но, предположим, у него был сильный личный мотив, чтобы избавиться от братца. По твоим словам, Юстас держал Джо под своим каблуком, и, очевидно, это не тот каблук, под которым находиться приятно? Ну, а когда всплыли еще и делишки с «Роксби», это придало личному мотиву дополнительный импульс, стало оправданием соответствующих действий.
— Да уж, Юстас сильно давил на брата. Дела с «Роксби», очень может быть, подбавили жару к тому котлу, в котором Джо кипел. Но, уверяю тебя, Юстас не всем распоряжался по своему усмотрению. Джо не мог противостоять ему в открытую, это так, но ему все равно удавалось добиваться своего окольными путями. Умело маневрируя, Юстаса всегда можно было подвести к нужному месту, подпевая ему, давая ему исподволь почувствовать, что он чуть ли не бог, короче, не восставая против него открыто, а играя с ним в кошки-мышки. И Джо отлично это умел.
София, ошарашенная услышанным, возмутилась:
— Герберт, как ты можешь? Найджел — другое дело, он не знает Джо, как его знаем мы. Так разбирать человека по косточкам просто бессердечно. Лучше вспомни, как он не раз сидел на том самом месте, где сейчас сидит Найджел, и потешал нас забавными человечками из фруктов и спичек или притворялся, будто у него все зубы выпали прямо в суп. Это же…
— Диагностика должна предшествовать лечению, — несколько высокопарно перебил ее муж. — Мы же не собираемся помочь Джо, выставляя его иным, нежели он есть на самом деле…
Вернувшись после этого разговора в полицейский участок, Найджел застал инспектора за микроскопом. Тот был всецело поглощен этим занятием.
— Идите сюда, сэр, взгляните. Что на это скажете?
Кусочек от кольца-печатки лежал на предметном стекле микроскопа. Найджел вглядывался в него долго и пристально.
— Выглядит как часть тела животного, что-то наподобие хвоста… А что это за вертикальные линии по сторонам? Тропический ливень?
— Возможно, стебли цветов, злаков или что-то в этом роде.
— Гм, грифон на зеленом фоне. Или, может, собака? Хватит, в этом деле и так уже фигурирует одна собака. Две — уже многовато. И все равно наша находка хоть какая-то помощь. Между прочим, Каммисоны в один голос говорят, что никогда не видели, чтобы Джо Баннет носил на пальце кольцо-печатку.
— Они же его друзья.
— Ну и что?
— Это же очевидно.
— Гм. «Фокси… наш почтенный отец, джентльмен…»
— А это что значит?
— Ничего, вольная цитата из Чарльза Диккенса. Как насчет того, чтобы озадачиться немаловажной проблемой, которую я намерен вам предложить?